В водовороте. Алексей Писемский
доложили о приезде Анны Юрьевны, она велела принять ее, но сама сейчас же убежала в свою комнату, чтобы изгладить с лица всякий след слез. Она не хотела еще никому из посторонних показывать своей душевной печали.
Покуда княгиня приводила себя в порядок, Анна Юрьевна ходила взад и вперед по комнате, и мысли ее приняли несколько иное течение: прежде видя князя вместе с княгиней и принимая в основание, что последняя была tres apathique, Анна Юрьевна считала нужным и неизбежным, чтобы он имел какую-нибудь альянс на стороне; но теперь, узнав, что он уже имеет таковую, она стала желать, чтобы и княгиня полюбила кого-нибудь постороннего, потому что женщину, которая верна своему мужу, потому что он ей верен, Анна Юрьевна еще несколько понимала; но чтобы женщина оставалась безупречна, когда муж ей изменил, – этого даже она вообразить себе не могла и такое явление считала почти унижением женского достоинства; потому, когда княгиня, наконец, вышла к ней, она очень дружественно встретила ее.
– Bonjour, ma chere, – сказала она, крепко пожимая ей руку. – Супруга твоего, по обыкновению, нет дома, – прибавила она, усевшись с хозяйкою на диван.
– Дома нет, – отвечала княгиня, стараясь насильно улыбнуться.
– Что же ты одна сидишь?.. Тебе надобно иметь un bon ami[41], который бы развлекал тебя.
– Непременно надобно! – подхватила княгиня, продолжая притворно улыбаться.
– Что же мешает? – спросила Анна Юрьевна.
– Не умею, кузина! – отвечала княгиня.
– О, ma chere, quelle folie!..[42] Как будто бы какая-нибудь женщина может говорить так! Это все равно, что если бы кто сказал, qu'il ne sait pas manger!..[43]
Княгиня и на это только усмехнулась.
– Шутки в сторону! Приезжай ко мне сегодня обедать, – продолжала Анна Юрьевна, в самом деле, должно быть, серьезно решившаяся устроить что-нибудь в этом роде для княгини. – У меня сегодня будет обедать un certain monsieur Chimsky!.. Il n'est pas jeune, mais il est un homme fort agreable.[44]
Химский был один из старых заграничных знакомых Анны Юрьевны, некогда участвовавший во всех ее удовольствиях.
– Нет, сегодня не могу, – отвечала княгиня, все-таки желавшая отобедать этот день дома.
– Отчего же?.. Приезжай! – повторила настойчиво Анна Юрьевна.
Ей, по преимуществу, хотелось познакомить княгиню с Химским, который был очень смелый и дерзкий человек с женщинами, и Анна Юрьевна без искреннего удовольствия вообразить себе не могла, как бы это у них вдруг совершенно неожиданно произошло: Анна Юрьевна ужасно любила устраивать подобные неожиданности.
– Что же, приедешь или нет? – повторила она.
– Нет! – отвечала княгиня.
– Глупо! – произнесла Анна Юрьевна и позевнула; ей уже стало и скучно с княгиней.
Посидев еще несколько времени, больше из приличия, она начала, наконец, прощаться и просила княгиню передать мужу, чтобы тот не медля к ней приехал по одному очень важному для него делу; но, сходя с лестницы, Анна Юрьевна встретила самого князя.
С
доброго друга (франц.).
моя дорогая, какое безумие! (франц.).
что он не умеет есть! (франц.).
некий господин Химский! Он не молод, но человек весьма приятный (франц.).