Поле битвы – душа. Андрей Россет
наполнена звуками, которые я никак не ожидал здесь услышать. Кто-то рычал или выл, кто-то кукарекал, мычал или лаял, одна женщина издавала утробный рык «не хочу, не хочу, не хочу…»; одержимые, вырвавшись из рук сопровождающих, катались по полу, бились об пол головой, у некоторых шла изо рта пена, их ловили и вели к алтарю.
Из уст бесноватых вырывалось: «Грешите – каетесь? Грешите – каетесь? Всех бы разорвал…», «Не ты сажал – не тебе гнать… не ты сажал – не тебе гнать…», «Крест сними… сними крест… жжёт… сними крест…» Отец Василий продолжал окроплять святой водой и прикладывать крест к губам бесноватых. Некоторые после этого успокаивались, некоторые нет, и их выводили из церкви. К отцу Василию образовалась очередь. Встали в неё и мы с Михаилом. Впереди нас женщина утробным мужским басом, который вряд ли ей принадлежал, выкрикивала какие-то гадости. Кто-то, видимо, родственник, подталкивал её к священнику. Мы с Мишей получили свою порцию святой воды, приложились к кресту – бесов в нас не оказалось, и мы вышли из церкви.
Боже, как хорошо – залитый солнцем день, белые на голубом облака, ветер шумит зеленой листвой деревьев, какой контраст с тем, что только что, мгновение назад, было вокруг меня. Увиденное сразу стало отдаляться от сознания подобно просмотренному фильму ужасов: остается неприятный осадок, но в жизни такого быть не может, со мной такого никогда не случится, впечатление от фильма тут же выветривается реальностью. Я провожал взглядом спины уводимых родственниками несчастных, которым сегодня отец Василий помочь не смог.
Михаил рассказал мне, что церковь не одобряет «отчитку» бесов, и отец Василий занимается ею на свой страх и риск, желая облегчить участь одержимых. Ошеломлённый столкновением с пугающей, чужой моему уютному пространству реальностью, я засыпал Мишу вопросами: «почему не одобряет?», «кто эти бесноватые?», «почему им не может помочь психиатрия?» На часть этих вопросов он ответил, на некоторые я получил ответы сам, на какие-то ответила сама жизнь. Так, спустя несколько лет, я увидел документальный фильм о сеансах Кашпировского на стадионах, когда бесы вселялись в людей табунами, и после сеанса этих людей развозили по психиатрическим клиникам (что само по себе бессмысленно). Главный врач-психиатр Москвы, до того человек неверующий, ушел с работы и стал священником. Выступая по телевизору, уже в сане священника, он рассказывал, что плакал, видя, как психиатрические лечебницы наполняются маленькими детьми, изо рта которых вылетают не принадлежащие им вой и хула на Христа, а в глазах застыли боль и непонимание происходящего.
Тогда в Усть-Нарве Михаил объяснил мне, что тому, что церковь не одобряет «отчитку» бесов, есть серьезные причины. В Евангелии сказано, что если изгнать из человека беса, а он – человек – не будет держать свой дом (читай: душу) в чистоте, то бес вернётся и приведёт «с собою семь других духов, злейших себя, и войдя, живут там, – и бывает для человека того последнее хуже первого» (От Матфея, 12 – 45; от Луки, 11 – 26). Разве мог я тогда знать,