Флаг миноносца. Юлий Анненков
на прицепе у полуторки заходила в хвост колонны. В кабине сидел Гуляев. Кок собрал свое хозяйство раньше всех. Даже белый поварской колпак и накрахмаленный передник были уложены в машину. Теперь, в черной шинели с гранатами у пояса, с карабином через плечо, кок ничем не отличался от других моряков.
Арсеньев сказал начальнику штаба:
– Флаг на первую боевую машину. Через две минуты – сигнал движения!
У своей боевой машины стоял Шацкий. Теперь ею командовал старшина 2-й статьи Дручков. Ему передали затянутый в чехол флаг миноносца. Дручков тщательно укрепил древко у правой дверки кабины и виновато взглянул на Шацкого: «Не моя, мол, вина, что не ты командир орудия». Шацкий понял, но, чтобы Дручков не подумал, что ему – Шацкому – горько и обидно, начал с безразличным видом обмахивать снег с крыла машины.
Зенитно-противотанковые орудия тоже стали на место. Последней тронулась со стоянки машина Сомина.
Когда раздался сигнал тревоги, Сомина словно подбросило на пружинной койке. Каждую ночь он ждал этого сигнала, ждал и боялся, что не успеет собраться, что растеряется, не сможет своевременно вывести орудие в колонну. Так оно и получилось. Пока Сомин наспех натягивал сапоги, фланелевку, ватник, его бойцы уже побежали во двор, одетые кое-как. «Преподобный» Лавриненко додумался захватить с собой волосяной матрац. Писарчук последовал его примеру и потащил на орудие свой.
С трудом натянув шинель на ватник, Сомин выбежал во двор. Зенитчики уже взобрались на машину. Вещевые мешки, котелки, матрацы лежали навалом на платформе орудия.
– Заводи машину! – крикнул Сомин, но водителя не было. Сомин кинулся обратно в кубрик. Шофер спал на своей койке. Лицо его было иссиня-красным, на руке, безжизненно опущенной до пола, надулись жилы.
– Пьян! – яростно воскликнул Сомин, наклонясь над тяжело отдувающимся водителем, но алкогольного перегара он не почувствовал. – Что за черт? И надо же мне было вчера просить лейтенанта, чтобы этого дурня отпустили на вечер к тетке!
Во дворе ревели десятки моторов. Сомин снова побежал к своему орудию. В растерянности он даже не заметил, что машина заведена.
Из кабины выскочил лейтенант Земсков:
– Где водитель?
Сомин безнадежно махнул рукавицей в сторону казармы:
– Лежит без сознания.
Полуторка разведчиков уже вышла за ворота. За ней скользнула голубая «эмка» командира дивизиона. Тронулись боевые машины. Лейтенант крикнул Сомину:
– Сейчас пришлю водителя. Приводите орудие к бою.
– К бою! – закричал Сомин срывающимся голосом.
Борта откинулись, но платформа орудия не поворачивалась.
– Вещи мешают, – сказал Белкин. – Товарищ сержант, прикажите выкинуть из машины барахло!
Снова Белкин помог Сомину. Конечно, вещи! Сомин ухватился за матрац, но Лавриненко не выпускал его из рук.
– Брось, говорят тебе!
Полосатый матрац полетел в снег. Второй матрац выбросил Белкин. Вещмешки