Говори со мной по-итальянски. Книга 2. Лаура Тонян
за десятками и десятками деревьев никто не потревожит голубоглазого англичанина и девушку, влюбленную в него…
Неожиданно телефон Лукаса оживает. Рок-мелодия заставляет нас отпрянуть друг от друга.
– Кто бы это ни был, – раздраженно изрекает Блэнкеншип, – я уже ненавижу этого человека.
Мне приходится слезть с него и присесть на сидение рядом. Лукас заправляет эрекцию в боксеры, возвышается над пассажирским креслом, убавляет громкость на аудиоцентре и хватает мобильный с приборной панели. Устало вздыхает, поворачивая ко мне экран сотового.
Это Маркус. Я подтягиваю машинально колени к животу. Слова Алистера часто все еще меня преследуют. Он в ночь черно-белой вечеринки сказал, что я нравлюсь Марку Ферраро. Я бы могла предположить, что это вранье, если бы сама не ловила заинтересованные взгляды друга Лукаса на мне. И я также не могу выбросить из мыслей слова Маркуса:
«Мы, конечно, еще ничего не утрясли между нами, и твою ненависть ко мне можно даже щупать пальцами, но, поверь, я не позволю никому говорить о тебе плохо».
Мы встретились тогда с ним в доме Блэнкеншипов, когда я вышла из ванной в одном полотенце, а он закончил говорить по телефону со своей сестрой. Я помню, как он пытался донести до Пьетры о своем собственном пути в жизни, который никак не пересекается с представлениями его богатых родителей.
– Чего тебе? – практически рявкает Лукас.
Он подвигается ко мне. Держа в одной руке смартфон, другой прикасается к моей щеке, вызывая у меня улыбку. Тепло с его стороны в наступившую минуту – то, чего мне не хватало. Он рьяно и пылко целует меня, пока Маркус объясняет причину звонка. Потом Лукас дистанцируется, чтобы ответить другу:
– Ты же знаешь, что Ева все им рассказала, – говорит британец, и я съеживаюсь.
О чем это они?
– Да, и поэтому ты решил пригласить всех в бар? Чтобы – что? – Лукас слабо фыркает, отвернувшись.
Он перемещает телефон из одной руки в другую, чтобы сжать мое колено в поддержке. Чувствует. Чувствует мое напряжение. А после крепко переплетает наши пальцы, что и вовсе является бесценным жестом. Он продолжает смотреть в боковое окно, выслушивая доводы лучшего друга.
– Нет, послушай… Послушай меня. Ты же понимаешь, что все закончится плохо? Прошло всего несколько дней, им нужно время. – Я не разбираю ответа Марка, но потом Лукас прерывает его пламенную речь: – Что мы им скажем? Твоя кузина и ее подруги избегают меня!
Блэнкеншип смотрит через плечо и подмигивает, расплываясь в улыбке:
– Ну, кроме одной.
Мои губы сами растягиваются, хотя сейчас мне совсем не весело. Когда Маркус вновь начинает разговор, Лукас просит его заткнуться:
– Поверь, ты позвонил в самый неподходящий момент, – с усмешкой произносит он, а глаза у него горят. – Обсудим это позже.
И бросив телефон на водительское кресло, он, словно хищник, подбирается ко мне. Самодовольно и кривовато ухмыляется.