Гастрольные заметки: письма к Тому. Алла Демидова
на не любимый мною Интернет, и обычные письма перестали существовать.
Том Батлер – профессор Гарвардского университета. Преподавал он древние науки – историю Византии и древние славянские языки, хотя по происхождению он ирландец. Любит поэзию, сам пишет стихи и занимается поэтическими переводами. Познакомилась я с ним случайно, как именно – выясняется из переписки. Поскольку он плохо знает русский – думает на английском, а потом мысленно переводит это на русский – его письма не до конца передают тонкость его души и ирландский парадоксальный юмор.
…Надо вам сказать, что вот такие, так называемые американские чудаки, именно они запали мне в душу. В Америке ведь такой же народ, как и везде, толпа проходит через тебя, как вода сквозь сито. Но… Так вот Том Батлер. Когда из-за возраста он перестал преподавать в Гарварде, то стал писать книги по культуре Византии, Сербии и Болгарии (потому он и знает кириллицу). Уже много лет он собирает волонтеров, которые едут в Сербию и помогают ее восстанавливать. И они делают это абсолютно бескорыстно. Эта его черта – бескорыстный отклик – для меня является исключительной, и я его сразу же выделила из «толпы».
Или, например, другой персонаж, который встречается в нашей переписке, – Роберта Ридер, с которой меня познакомил Том. Она тоже была в Гарварде профессором. Именно она повела меня в театральную библиотеку в Гарварде. Я тогда очень любила Сару Бернар, собирала ее фотографии и спросила, есть ли у них какие-нибудь ее снимки? Они принесли мне огромный длинный ящик, по материалам которого можно было бы писать научный труд об этой уникальной актрисе. И тогда я спросила: у вас есть что-нибудь о Театре на Таганке? – и они принесли мне бесконечные папки – там были программки наших спектаклей начала 60-х, там были стенограммы наших закрытых худсоветов! То есть там сохраняется все. Вот мы удивляемся: как это англичанин написал прекрасную книгу про Чехова или швед – про Маяковского? Да потому что и в Кембридже, и в Оксфорде, и в Гарварде собирают и сохраняют богатейшие архивы!..
У Тома семья, жена Юлия, которая совсем не говорит по-русски, но очень тепло ко мне отнеслась. У него сыновья, внук, сестра. Дом в Гарварде и на океане – словом, нормальный благополучный человек. Но состояние души у него – чеховское «перекати-поле». Чеховский недотепа. Как они это умеют сохранять?! В письмах Том упоминает о моих банковских делах. Кое-что объясню: когда я играла в Бостонском театре «Федру», то гонорар за спектакли я не могла перевести в Россию и оставила деньги в банке, на имя Тома Батлера. Время от времени он высылал мне кредитную карточку с определенным количеством денег. Что́ я ему, зачем ему это – только головная боль; но тем не менее он делал это много лет, и тоже совершенно бескорыстно. Словом, эта переписка – не только описание наших поездок и гастролей (кто сейчас не ездит!), но – люди, с которыми я там встретилась, оставившие в моей жизни какой-то след.
Кстати, как многие ирландцы, Том Батлер в свое время был алкоголиком – у них там есть клуб бывших алкоголиков, и они время от времени хвастаются: я не пью уже 30 лет, а я 20!.. Потом, когда я знакомилась с другими ирландцами, выяснилось, что они знают про этот клуб и практически все там состояли или состоят. Однако всего этого нет в письмах, и поэтому мне, наверное, придется кое-что комментировать. Письма многое открывают, но возникает масса пробелов по части имен и событий. Поэтому я решила чередовать их с выписками из моих дневников или с какими-то маленькими главками, которые я называю «ремарками», – в них я объясняю ситуацию или рисую портрет человека, который недостаточно выявлен в письме, но о котором мы с Томом говорили или по телефону, или при встрече.
И, может быть, в конце этой книжки время – с начала 90-х по 2005-й – высветится для читателя чуть-чуть по-новому. Только поэтому я и решила издать эти письма.
Второе предисловие
20 февраля 2004 г.
Дорогая Алла!
Как тебе уже сказал, я чуть-чуть не уверен, что эти письма заслуживают отдельного издания [ «Письма к Тому»]. Они «покрывают» 15 лет [1990–2005].
Отсутствие свободной или надежной почты диктовало, чтобы все ваши письма были посланы из-за границы (вне СССР и вне России). Не было возможности взаимного сообщения. Как, например, я боялся отвечать непосредственно на некоторые ваши замечания об условиях в СССР или по отношению к переменам в новой России.
Ты пишешь о концертах поэзии по всей Европе и даже в Колумбии и США, и даже если мы понимаем, что вам надо «зарабатывать» что-то, я в то же время осознаю твою настоящую роль как хранительницы и распространительницы культуры русской литературной речи. Ты это бы не сказала, но я это пишу и повторяю. Я где-то заметил, что ты и твои «гастролеры» обмениваете «душевные (культурные) изделия» на продукты и что, может быть, это всегда была судьба актеров. «Жизнь на гастролях» – может быть, так назвать книжку, если ты все-таки решишь ее издать?
Есть и «сладкие» моменты в твоей «переписке» – воспоминание о нашем выступлении перед архитекторами… Я вспоминал нашу «репетицию» в кафе, и мое непонимание некоторых слов в театральном употреблении, и твоя нервность из-за этого: «Том, ты пропадешь… какой ты будешь переводчик»