Петр Алексеевич и Алексей Петрович. Исторический роман. Книга вторая. Иван Макарович Яцук
все тяжелей, как глубокая старуха, хотя ей было чуть больше сорока лет.
Узнав о возвращении сына, она немедленно позвала его к себе. Он не вошел– влетел, соленый ветер холодных северных морей еще свистел в его ушах, гнездился в черных кудрях волос. Припал к ней, целовал увядшие щеки, уронил голову на грудь, как в далеком-далеком детстве, когда мать успокаивала его в часы страшных ночных видений и когда он, наоборот, старался ее развеселить. Теперь матушка только немощно гладила его волосы, потом тихо попросила:
–Садись, сынок, побеседуем.
Петр оглянулся, взял кресло, пододвинулся к матери.
– Ну расскажи, что видел по пути в Архангельск?
– Все хорошо, матушка. Народ везде приободрился, говорит великое спасибо за мир, за послабление податей.
– Да, мы с Левою немного уменьшили поборы. Надобно, чтобы народ повеселел, достаток почувствовал, тягу к труду восстановил. Деньги пошли в казну, с войском скоро окончательно рассчитаемся.
– Все так, матушка. Токмо народ в большой косности пребывает. Избы черные, дряхлые, неряшливые. В землянках многие живут.
– Ничего. Не сразу Москва–то строилась. Дадим народу передышку – приберется. Нам бы войн избегать, Петруша. Сколько можно? На одну войну и работаем. И распри внутренние нас нищат. Один Степка–разбойник чего натворил!Церковники ярятся друг на друга. Держава должна строиться, Петруша, должна обрастать добром, а мы что? Все на войну да на войну. Потому и в невежестве, в грязи. Вот и ты, Петруша, мнится мне, на войну собираешься. А кто ж будет строить? Как построил Василий каменный кремль, да Грозный кое-что прибавил, так с тех пор у нас нового ничего и нет. Остальное все деревянное, горит ежегодно. Строить надобно, сынок, строить. Только тем и останешься в памяти. Я ничего не успела построить, забудут меня. На тебя одна надежда.
–Вы мир восстановили, матушка. Того не забудут.
–И–и, велика важность,– тяжело вздохнула царица.– Мир должон быть всегда, а война изредка. Так издавну повелось, на том стоит земля. Что в Архангельске?
–Ежели честно, то плохо, матушка. Иностранцы хозяйничают, нас за людей не считают. Товар ни по чем скупают, пошлины через пень колода платят. Военные корабли под огнем весь берег держат.
– А, ты, небось, думал, что все иностранцы, как на Кукуе,– слабо усмехнулась Наталья Кирилловна, всю жизнь учившая Петю, что все иностранное лучше.– Нет, дружочек, они здесь шелковые, ручные, потому как некуда деться. А в Архангельске они настоящие. А ты, я вижу, все готов поменять на иностранное. Да, у них есть, что взять; я сама по молодости заказывала послам привозить что-нибудь эдакое. Однако, и русское нельзя забывать. Каждый кулик должон свое болото хвалить. Иностранцев используй, а дружбу води с русскими. Так надежнее.
– Как же матушка, дружить с нашими–то, ежели они сиволапые, темные, все на Владимира Красно Солнышко ссылаются, а того уж семьсот годов как нет. Бородищи отрастили, иные и на