Белые тела. Джейн Робинс
я Дафна, хозяйка этого магазина.
Тильда не улыбается, но вежливо протягивает руку и говорит: «Здравствуйте». Дафна начинает щебетать что-то высоким голосом, рассказывая, какая я замечательная работница, что всегда прихожу вовремя, активно интересуюсь книжным делом, добавляя: «Я очень привязана к Калли и всерьез забочусь о ней». Ненавижу то, как присутствие Тильды воздействует на людей: они так унижаются, чтобы впечатлить ее или показаться приятными, даже Дафна, которая вроде бы вполне уверенный в себе человек. Это типичная история – говорить обо мне покровительственным тоном и считать Тильду старшей. Но мы двойняшки. И, ох, если бы они знали, что на самом деле это я за ней присматриваю.
– Ладно, – говорю я. – Пойдем.
Я понимаю, что оставила Уилфа без конкретной рекомендации, поэтому, пробормотав извинение, забираю сумку и замечаю его несчастный вид. Он как неряшливый пес, которому сказали, что с ним не пойдут гулять. «Дафна может помочь», – говорю ему я, думая о том, что Дафна заведет разговор о Тильде, стоит нам только уйти: о том, как она была великолепна в некоторых телесериалах и как странно выглядит сейчас. И о том, что она уже давно нигде не снималась. Я просто знаю, что это будет так.
Я беру Тильду за руку и быстро веду ее к «Олбани». Это местечко всего в паре минут отсюда, в нем нет ничего особенного: обычный деревянный пол, ветхие столики, которые будут шататься, пока не подложишь подставку для пивной кружки под одну из ножек. Мы выбираем пустой стол в углу.
– Я угощаю. Что будешь?
Она окидывает взглядом бар.
– Боже, я не знаю. – Ее голос кажется утомленным, словно ни паб, ни еда в нем не отвечают ее высоким стандартам. – Ну, пусть будет какой-нибудь черничный маффин и бокал белого вина.
Странный выбор для обеда, но я не подвергаю его сомнению, а себе заказываю сэндвич с сыром и мармайтом[6] и кока-колу, затем иду обратно к столику, аккуратно удерживая все на подносе, в то время как Тильда сидит, опираясь на локоть, и настороженно озирается по сторонам. Она положила шляпу на свободный стул, но до сих пор не сняла пальто и вздрагивает от холода, взбивая прическу и зарываясь в волосы руками, и я замечаю, насколько тонкие у нее запястья, насколько бледная и потускневшая кожа. Я хочу задрать ей рукава, чтобы проверить, нет ли отметин на руках. Но не делаю этого, мне очевидно, что даже при таком худом лице и потрескавшихся губах она все еще выглядит как звезда, несмотря ни на что. У нее широко посаженные голубые глаза, которые люди находят красивыми, высокие скулы. Если не знать ее так же хорошо, как знаю я, можно подумать, что бледность придает ей особый шик или романтичность.
– Ну, Калли, как все?
– Уже два месяца прошло.
– Знаю. Я что-то совсем залегла на дно. Читаю всякие дурные сценарии. Ты даже не представляешь, сколько дерьма мне присылают, приходится бороться с ним практически безоружной. Это изматывает.
Я смотрю на нее с недоверием.
– Как
Соленая паста, предназначенная для намазывания на хлеб