Магазин натипков. Неприятные рассказы. Сергей Терещук
луком… Только с рыбным ароматом… Не подумайте, что я это попробовал!
Круглый стол был накрыт на… три персоны. Два столовых прибора ровно напротив одного.
– А мы ждем кого-то еще? – спросил я и услышал ответ, который ввел меня в коматозное состояние.
– Маркиз, скажи Сергею, что это твое место! Да, Маркизик? Это же твое место? Приглашай Сергея к столу.
Дальнейшее превратилось в психологическую зоофилию.
Тамара сгрузила эту бесформенную кучу, бывшую когда-то котом, на стол между двумя пустыми тарелками. Взяла у меня из рук миску, как будто я был неодушевленным предметом, типа столика на колесиках. Подсунула ее под кучу меха, растекшуюся ровным кругом на краю стола. Пододвинула стул к тому месту, где между двумя столовыми приборами лежала белая шубейка по имени Маркиз. И торжественно присела, постелив белую салфетку на колени.
– Маркизик, спроси у Сергея, почему он не присаживается?
Это общение напоминало мне игру в испорченный телефон, из детства. Только тут был испорченный кот. Коммуникативный испорченный кот.
Так значит, я тоже должен был общаться через него?
– Маркизик, скажи своей трёхнутой хозяйке, пусть возьмет свой мозг, где она там его выложила, и положит на место. А лучше всего, скажи ей, Маркизик, чтобы она вернула сюда Тамару, с которой я гулял вчера в парке. Сейчас же, драный ты воротник!
Пока я выстраивал эту фразу в своей голове, животное начало чавкать чем-то там у себя внутри. Как происходил процесс поглощения гречки с тушенкой, понять не было никакой возможности ввиду отсутствия у данного субъекта видимой кошачьей морды, а также лап и хвоста. Комок жира, обернутый в меховой бурдюк. Вот что представлял из себя этот кот.
– Приятного аппетита, Маркизик! – сказала Тамара и, положив себе на тарелку селедки под шубой, принялась за еду.
Она даже не смотрела на меня. Так, словно я стал невидимкой. Она знала, что я есть, но в каком-то другом агрегатном состоянии, видимом только Маркизу. Различные чувства устроили во мне Вавилонское столпотворение. Их было так много, что я не успевал давать им определения. Но одно единственное было сильнее всех. И понятнее… Это был голод. Реальный такой. Животный голод. Потому что я, как приличный человек, собирающийся в гости, ничего не ел с самого утра. И коль уж я оказался невидимым по эту сторону стола, то решил сесть и как следует поесть. Надо же хоть какую-то пользу извлечь из всего этого безобразия.
Огромный круглый стол был просто завален едой. Как будто у скатерти самобранки сломался выключатель, и она сама себя завалила едой. Салаты, сыры, колбасы, горячие блюда, холодные блюда, куриные крылышки различных видов, вина, десерты с фруктами и даже компот… Это все летело в топку. Я молотил челюстями так, как никогда в жизни. Словно мне предстоял многодневный поход в места, где напрочь отсутствует еда. Но чувство голода никуда и не собиралось уходить. На нервной почве, наверно. Застольную тишину нарушал только звук