Обитель ангельской пустоты. Андрей Николаевич Ларионов
местная ведунья, что ночами превращалась в порхающего ангела с крыльями. Они веками летала то во тьме, то в свете в облике летающего мотылька-бабочки. Знала лабиринты снов и забытых измерений, которые так жаждали изучить авантюристы и путники из нашего мира.
Ко мне подошла моя матушка, и с доброй улыбкой сказала мне на прощание:
– Архан, береги себя, сынок! Ведь в дальней дороге ты столкнешься с существами живущими за пределами Ангельской Пустоты, – губы матушки задрожали от волнения, – а неизведанные горизонты новых миров таят в себе опасность и даже смерть.
– Хорошо, мама. – Душу переполняло чувство радости и ностальгии, – Если я когда-нибудь вернусь в пределы Ангельской Пустоты, то буду рассказывать все мельчайшие подробности моего путешествия! – Я обнял ее напоследок нежно и начал готовиться к отъезду.
Включил машину, и механизмы с едва заметной дрожью запустили в карету путешественников. Автомобиль мчался вдаль, словно порхая над магнитной полосой дороги, и отважные воины вооруженные арбалетами, ножами, пистолетами и магическими технологическими знаниями и картами в последний раз с ностальгией прощались с замком. Уводящая вдаль дорога напевала песню о странниках, что погибнут в пустотах Ангельской Пустоты. Я слышал это пение, оно было как бы пение птиц или трели высокочастотных излучений. В них была своя мелодия и даже гимн Ангельской Пустоты, а когда звучал государственный гимн нашего измерения, то. Ярило, улыбнулся широкой и доброй улыбкой. Тамара чуть всплакнула, ибо ее охватило чувство боли и отчаяния, воспоминания о крае пролетели перед ее глазами картинками будничной жизни.
Рубиновое пронзительное солнце заглядывало в кабину автомобиля искоса мчащегося в неизведанную даль. Каменный замок, реющий под неизменным Ангельским небом, выглядел безмятежным и непокоренным времени. В моей душе шевельнулось в какой-то миг чувство ностальгии, и на глазах выступили слезы. Однако это было мимолетное чувство, и горечь утихла, сменяясь жадным предвкушением нового горизонта жизни.
Магнитные поля оборвались в сотнях километрах от замка Ангельской Пустоты, и машина внезапно остановилась, днищем бороздя иссушенную землю. Въезжая носовой частью в степь и разметая по сторонам траву, автомобиль замер в пустоши. Я выбрался из автомобиля первым, и огляделся по сторонам.
– Что с машиной? – поинтересовался Остап, всматриваясь в синеющие пустоты границы мира. Ангельская Пустота обрывалась в паре миль отсюда. Здесь же был обрыв магнитных и электрических зарядов, что снабжали машины энергетическими импульсами.
– Конечная станция… – нелепо пошутил Ярило, после чего добавил, – дальше хода нет. – Он взглянул на небо, и видел в высоте ту же синеющую зыбкую безмерность, – Ангельская Пустота обрывается навсегда.
– Навсегда! – Выдохнул на одном слове я, и взглянул на небо.
– Навсегда,