Ищу тебя. Зинаида Кузнецова
её. Всё какое-то развлечение, отвлекают от тяжёлых мыслей. Но встречаться с ним она решительно отказывалась.
Наступило лето, а в Светиной жизни ничего не происходило. Она так же вечерами сидела одна в общежитии, много читала, грустила и иногда плакала. Лето она очень любила, ждала его всю долгую зиму, внутренне собравшись в комочек, и расцветала – вместе с ним. А сейчас даже лето не радовало её. Она иногда ругала себя: ну что так распускаться, подумаешь, парень бросил – не она первая, не она последняя. Но снова наступала апатия, никого не хотелось видеть. И жить не хотелось. Этот Женя ещё! Достал уже своими звонками! Всё напрашивается в гости… Они уже встречались на нейтральной территории – он частенько поджидал её на проходной. Поболтав с ним несколько минут, она уезжала, а он бежал к ждавшей его машине с надписью «Люди», на которой солдат возили в караул. Служить ему оставалось всего полгода, и он уже строил планы относительно своей дальнейшей жизни.
Вообще-то он был неплохой. В меру скромный, в меру нахальный – по телефону, – но ей не интересен. Ей никто не был интересен, а он особенно.
Вчера он так умолял пригласить его в гости, что она сжалилась над ним. Бедному парню ведь даже некуда пойти в чужом городе. Светлане всегда было жалко солдатиков, которых отпустили в увольнение, и они, обрадованные, начистив до блеска ботинки, нацепив многочисленные значки, стайками ходили по улицам города, ели мороженое, пили газировку из автоматов и с завистью поглядывали на гражданских сверстников, гуляющих со своими девчонками… Им, наверное, было жарко в мешковатых кителях, в солдатских ботинках, хотелось искупаться в реке, зайти в кафе… К тому же, он обещал принести запись оперы «Юнона и Авось».
Женя явился ровно в одиннадцать, как договаривались. Светлана едва успела привести себя и комнату в порядок. Девчонки уехали к родителям в деревню, и она осталась одна на все выходные.
Немножко смущаясь, он поставил на стол китайский двухкассетный магнитофон, сел и робко взглянул на Свету. Она молчала. Он тоже не знал, с чего начать разговор.
– Послушаем? – он потянулся к магнитофону. Она нетерпеливо кивнула.
Женя нажал кнопку, и сквозь треск и шум раздался рёв: «У неё такая маленькая грудь и губы алые, как маки… х-р-р-т-р-ч-ч-ч-ш… уть… и любит девушку из На-гаса-аки!» Света засмеялась. Женя смутился:
– Наверно, не ту кассету взял, – он покраснел. Вытащил кассету, долго рассматривал её, снова вставил, включил. «У неё такая маленькая г-р-р-р-удь!..» Больше на кассете ничего не было. Он выключил магнитофон. Свете стало жалко его.
– Ну что ты, пусть поёт. Хорошая песня.
– Правда? – обрадовался Женя и снова нажал кнопку.
Прошло минут пятнадцать. Магнитофон орал про маленькую девушку из Нагасаки. Женя сидел красный, он не знал, как себя вести и что говорить. Света молчала, она уже пожалела, что пригласила его. Отдёрнув штору, она тоскливо смотрела в окно. Зачем всё это? Парень надеялся, ждал… А ей даже говорить с ним не хочется. И не о чем… Господи, какая тоска,