Моя нечисть. Надежда Волгина
в ней простреливающей болью. Я легла на землю закрыла глаза и старалась ни о чем не думать, готовая к долгой и мучительной смерти. Такой меня и застал новый знакомый, вернее, тот, чьего имени я не знала и знать не хотела.
– И чего ты разлеглась? – спросил он, возвышаясь на пороге и перегораживая собой весь свет.
В ответ я смогла только промычать. От сухости во рту язык прилип к небу.
– Эй, ты чего? Уж не помирать ли собралась? – он присел возле меня и перевернул на спину.
Я слышала, как с глухим стуком откинулась моя безвольная рука, скривилась от боли, что вновь прострелила голову.
– Ты вообще, чем занималась? – он притронулся к моему лбу и в следующий момент приглушенно выругался. – Даже воды не догадалась напиться…
Хотела бы я ответить, как, интересно, смогла бы это сделать, если поблизости нет ничего питьевого, и никто не догадался оставить воды в шалаше, но вряд ли смогла бы это сделать, да и он куда-то исчез. Наверное, я опять провалилась в забытье, потому что в следующий раз очнулась, от того что к моим губам прижали что-то холодное, и живительная влага полилась в рот. Я глотала ее, как очумелая, вцепившись во флягу обеими руками. Все это время его руки поддерживали мою голову, чтобы не захлебнулась.
С каждым глотком мне становилось все легче. Даже головная боль значительно притупилась, и я смогла посмотреть на своего спасителя и поблагодарить его.
– Как можно быть такой беспечной?! – вместо ответа набросился он на меня с упреками. – Трудно было зайти за шалаш и напиться из источника?
– Откуда же я знала, что он там есть?!
Моему возмущению вообще не было предела. Получается, все то время, что умирала от жажды, вода была на расстоянии вытянутой руки от меня? Я даже не знала, чего мне больше всего хочется в этот момент – наброситься на мужчину с кулаками, устроить самоизбиение или вволю посмеяться над собственной глупостью и непрозорливостью. Наверное, всего и сразу. Но вместо этого я посмотрела на того, кто продолжал поддерживать меня своей огромной лапищей, пытаясь сделать взгляд максимально трогательным, и спросила:
– Где я? И почему мне нельзя домой?
– Ты пыталась уйти, – утвердительно кивнул он. – И вернулась опять на это место.
– Почему? – встрепенулась я. – Этот лес заколдован?
– Именно.
– А кто ты?
– Леший. Иван, – схватил он своей ручищей мою и потряс ее в приветственном жесте. – Тебя как зовут?
– Даша, – прошептала я, так как голос снова куда-то исчез. – Но ты не похож на лешего, – осмотрела я его довольно современный прикид и вполне себе модную стрижку на чернявой голове.
– А каким я должен быть? – хохотнул Иван. – Лохматым, бородатым стариком в обносках? Тогда, каждый второй бродяга у вас может называться лешим, – тут он уже откровенно рассмеялся, откидывая голову и выставляя мощный кадык на бычьей шее.
Моя же голова при этом мелко затряслась и снова заболела. Я была вынуждена