Клятва при гробе Господнем. Николай Полевой
племяннику своему старейшинство и Великокняжеский престол. Первый, неслыханный дотоле пример, приведенный в исполнение умом и хитростью Донского! Василий Дмитриевич смело сел после того на Великое княжество, и еще двадцать один год, до самой кончины своей, служил ему Владимир Андреевич верою и правдою, как младший, подвластный князь, поручив по смерти своей детей своих в его милость и печалование.
Мог ли надеяться сын Донского, что так же мирно перейдет к сыну его и останется у сына его Великое княжество, если и он нарушит коренной закон, как нарушил его Димитрий? Братья Василия: Юрий, Андрей, Петр, Константин были еще живы и не отказывались, по крайней мере, ничего не говорили о Великом княжестве. Дети Юрия, Косой, Шемяка и Красный, были князья возрастные и могучие. За два года до кончины написал Василий грамоту духовную, в которой единственного своего сына, Василия Васильевича, «благословил своею вотчиною, Великим княжением, чем благословил его отец». Грамоту положили в хранилище княжеское, а через год написана была другая духовная грамота, в которой, с грустною думою о будущей участи десятилетнего сына своего, Василий Димитриевич велел написать: «А даст Бог сыну моему Великое княженье, и я сына своего благословляю, князя Василия».
Все, что мы рассказали теперь, рассказывал, хотя не нашими словами, боярин-старик молодому человеку, в Москве, утром февраля 8 дня 1433 года, когда вся Москва была в движении, слыша, что в этот день будет великокняжеская свадьба и великое пиршество в княжеском дворце для князей и бояр, а на площади Кремлевской потеха для народа.
Дом, в котором беседовали боярин и молодой человек, находился в трети Москвы, принадлежавшей князю Юрию Димитриевичу, детям его и братьям, дядям Великого князя московского Василия Васильевича. Может быть, не всем известно, что хотя обладание Москвою было принадлежностью того князя, который считался старшим из всех и назывался Московским и Великим, но Москва не вся однако ж ему принадлежала. Треть ее была во владении потомков князя Владимира Андреевича; другою третью владели сыновья Димитрия Донского; только одна третья треть принадлежала Великому князю, сыну Василия Димитриевича. Каждый был властителем в своей трети и самовластно пользовался судом, расправою, тамгою, восмничьим, гостиным и весчим, пудовым и серебряным литьем, владел путями и жеребьями, бортью, пошлинами, конюшими, сокольничьими и ловчими ездами, и численными людьми, бортниками, садовниками, псарями, бобровниками, барашами и делюями. В делах, между жителями одной трети Москвы с другою третью, был общий суд, а при несоглашении выбирались особые третьи, из третьей трети.
Разумеется, что в треть Великого князя входили Кремль, ряды подле Кремля и лучшая, обширнейшая часть Москвы, но свободное переселение из одной трети в другую жителям не запрещалось. Князья имели дворы, дворцы и терема в чужих третях. У каждого почти князя был еще двор в Кремле. Но князья обладали однако ж лучшими дворцами в своих собственных третях. Дворы князя Юрия