Социализм, экономический расчет и предпринимательская функция. Хесус Уэрта де Сото
и «рыночная экономика», выражающих сегодня идею уважения к стихийным социальным процессам и минимизации систематического принуждения, применяемого к ним государством[146]. Однако разочарование, вызванное интенсивной и непрерывной погоней за социалистическим идеалом, а также безумная самонадеянность, которую человечество демонстрирует во всех сферах жизни, и особенно – в науке, политике и в обществе, не позволяет поверить, что подобное семантическое развитие может реализоваться на практике.
Глава IV. Людвиг фон Мизес и начало спора об экономическом расчете
В этой и последующих главах мы намерены тщательно проанализировать спор о невозможности экономического расчета в социалистических экономиках. Статус его участников в научном сообществе, теоретическая глубина и влияние на последующее развитие нашей науки обеспечили этому спору очень важное место в истории экономической мысли. Мы дадим описание наиболее важных мнений каждого из участников, а также этапов полемики и ее наиболее значимых аспектов. Кроме того, мы подвергнем критическому анализу наиболее распространенную версию сущности спора и его исхода (которую мы считаем ошибочной) и попытаемся предложить несколько объяснений, почему именно эта версия стала господствующей. Эту главу мы начнем с анализа исторического контекста спора, и с подробного изучения принципиального открытия Людвига фон Мизеса, вокруг которого он разгорелся.
1. Контекст
То, что социализм является интеллектуальным заблуждением и, следовательно, теоретически и практически невозможен, становится очевидно, с точки зрения истории экономической мысли, только в результате осознания, что общество и рынок функционируют как стихийный порядок, возникающий из постоянного взаимодействия друг с другом миллионов людей. Хотя тому представлению об обществе, которое мы излагали в двух предыдущих главах, более двух тысяч лет[147], его судьба была непростой, поскольку оно находилось в постоянном конфликте с оправдывающим систематическое принуждение и насилие конструктивистским рационализмом, к которому почти неумолимо интуитивно склоняется разум человека. От древнегреческого kosmos, естественного или стихийного порядка, созданного независимо от сознательной воли человека, через значительную часть проверенной временем римской правовой традиции[148] и через более близкие к нам по времени открытия Мандевиля, Юма, Адама Смита и Менгера, к Мизесу, Хайеку и другим современным либеральным мыслителям ведет длинная дорога, часто поворачивавшая в обратном направлении и на многих этапах маршрута полностью скрытая «черным приливом» сциентизма.
Главная идея, на которой построена наша критика социализма, состоит в том, что ни один человек и ни одна группа людей не могут получить информацию или знания, необходимые для того, чтобы организовать и координировать общество с помощью приказов и принуждения. Эта идея
Это стало бы примером реабилитации слова и придания ему логически обоснованного значения в ходе процесса снятия семантической порчи, которую всегда наводит прилагательное «социальный», присоединяясь к какому-нибудь существительному (см. выше, сноску 35).
Прекрасный исторический обзор представлений об обществе как о стихийном порядке можно найти в статье F. A. Hayek, “Dr. Bernard Mandeville” in F. A. Hayek,
В двух предыдущих главах мы стремились показать тесную связь между нашей концепцией общества и материальным правом, то есть набором абстрактных норм, которые в равной степени применяются ко всем людям. Только рамка, заданная законом, понимаемым в этом смысле, делает возможными предпринимательство и человеческую деятельность, а значит, непрерывное порождение и распространение рассеянной информации, которым характеризуется развитие цивилизации. Соответственно, тот факт, что выдающиеся классические авторы, писавшие о римском праве, внесли свой вклад в ту философскую традицию, которую мы обсуждаем, не является чистым совпадением.