Желание быть русским. Юрий Поляков
как мошонка на морозе. Не понадобилось бы через четверть века возвращать в родную гавань Крым, он бы никуда не уплывал. То же можно сказать о Донбассе, Луганске, Приднестровье… Не было бы утеснений русских в этнократических лимитрофах, сноса памятников героям войны, запрещения русского языка, ведь в переходный период можно подробно прописать языковые, культурные и политические гарантии русских и русскоязычных граждан, составлявших кое-где половину населения. В Финляндии шведов меньше 10 процентов, а там официальное двуязычие. Представьте: сегодня в Литве, Латвии, Эстонии, Молдавии и т. д. этнический состав депутатского корпуса пропорционально соответствует численности национальных общин. А? Поняли? Мы имели бы под боком друзей, а не супостатов.
Могла история пойти таким путем? Могла. Но не пошла. И не потому, что хотели, да не вышло. Никто даже не пытался. Вот в чем трагедия! Но я надеюсь, в случае (не дай Бог!) очередного кризиса государственности русские не окажутся снова в положении «межэтнического вакуума», без лидеров и надлежащих структур, как это случилось в 1991 году. Напомню, что в оживившуюся после самоубийства КПСС игру «самоопределение вплоть до отделения» включились тогда почти все народы СССР, кроме, пожалуй, евреев, цыган и русских. Первые уже получили свое национальное государство – Израиль и биться за независимость далекого Биробиджана не собирались. Вторые как-то за тысячелетие таборных скитаний не заморачивались идеей государственности: «Мы кочуем по долинам и холмам…» А русские вообще не воспринимали себя народом, имеющим отдельные этнические интересы, все свои планы и устремления связывая с многонациональной страной. Так их воспитали история, церковь и власть, не только советская.
Вопрос об интересах русской части державы тогда вообще не ставился, если не считать предупреждения Валентина Распутина. На одном из съездов он строго молвил: смотрите, сепаратисты, а то Россия сама отделится от СССР, тогда увидим, кому придется хуже. Конечно, это заявление было скорее эмоциональной реакцией на неадекватность иных «самоопределенцев», нежели реальной угрозой, ведь «независимость» русских – по сути, гибель российской цивилизации. Но такие уж настроения царили в ту пору. Помню, на каком-то писательском форуме один украинский «письменник» договорился до того, что Чернобыль нарочно устроили москали, чтобы отравить украинскую экологию, – тогда «малороссы станут малорослыми». Сидевший со мной рядом поэт из Минска добавил с иронией: а еще для того, чтобы белорусы стали в самом деле белыми – бледными и малокровными. Майдан в головах кипел задолго до незалежности.
Кстати, в отношении государств, возникших на месте СССР, слово «независимость», по-моему, употребляется некорректно. Правильнее говорить о самостоятельности. Если помните, в России при Ельцине даже пытались праздновать День независимости, тщетно призывая народ к ликованию. Все переглядывались: а мы-то от кого зависели? Теперь вот зависим от Вашингтона.