Миллион за теорему!. Елена Липатова
троюродного дяди ей дал Гриффин. Когда Бекки было девять лет, они ездили в Ньютон и несколько дней жили у родственников. Троюродного дядю она помнила смутно, зато каменный дом с колоннами и дубовые ворота врезались в память.
Зажав в руке бумажку с адресом, она кружила по сумеречным горбатым улицам, которые упрямо приводили на Рыночную площадь. А вокруг гремела музыка, бренчали гитары, хлопали и топали ряженые.
Город готовился к турниру и с удовольствием сходил с ума.
Особенно дружно сходили с ума студенты Королевской академии. В длинных мантиях, монашеских рясах и дырявых шляпах, купленных по дешёвке у старьёвщиков, они толпами шатались по улицам и, подражая вагантам – бродячим поэтам Средневековья – орали дикими голосами куплеты собственного сочинения. В одном месте они перекрыли проезд, соорудив посреди дороги деревянный помост. На эту хлипкую сцену забрались двое со скрипкой.
Зрители запрудили улицу. Размахивая платками и шляпами, они изо всех сил мешали установлению хоть какого-то порядка.
– «Страдания»! – кричали из толпы. – Даёшь «Математические страдания»!
Барды раскланялись, и один с размаху вр-резал смычком по струнам!
Скрипка ахнула, на секунду потеряла сознание и издала сиплый мажор-минорный вопль. Второй бард надвинул на глаза широкополую шляпу и запел неожиданно приятным тенором:
Всю ночь два юных гения
Решали уравнение,
Над ними уравнение
Хихикало в кулак.
Сказал один из гениев:
«Нам с этим уравнением
Одним, без вдохновения,
Не справиться никак».
Ти-ри, ту-ра,
Ти-ри, ту-ра —
Не справиться никак, —
подхватили зрители.
Тенор полуобнял скрипача, и они прокричали второй куплет:
Тотчас два юных гения,
Отбросив все сомнения
(А также уравнение),
Отправились в трактир.
И пили с вдохновением,
Забыв про уравнение, —
Ти-ри, ту-ра,
Ти-ри, ту-ра,
Какао и кефир.
Ти-ри, ту-ра,
Ти-ри, ту-ра,
Какао и кефир, —
подтвердили зрители.
…Музыка оборвалась на полуноте. Двое на сцене замерли. Долгая пауза – и грянул последний куплет:
Домой два юных гения
Тащили вдохновение,
От страха уравнение
Залезло в медный таз.
Уснули сладко гении,
К утру пришло прозрение:
Ти-ри, ту-ра,
Ти-ри – УРА! —
Ин вино веритас[3].
Ти-ри, ту-ра,
Ти-ри, ура! —
Ин вино веритас! —
единодушно согласились прозревшие зрители.
В толпе началось брожение: задние напирали на передних, передние толкали задних. Вспомнив про «вдохновение», кое-кто собрался бежать в соседний бар. Помост закачался, как пьяный корабль в бурном море, опасно накренился и рухнул.
Выбравшись из
Истина в вине (лат.), то есть, простите, в кефире!