Перси Джексон и лабиринт смерти. Рик Риордан
Хирон ссадил меня на землю, и я очутился прямо рядом с ними.
Волосы Клариссы были стянуты банданой под цвет ее камуфляжного костюма, и она очень походила на мальчишку. К чему, впрочем, всегда и стремилась. Сейчас она бросила на меня короткий взгляд и пробормотала «привет, салага», что, в общем, должно было означать, что настроение у нее превосходное. Гораздо чаще Кларисса говорила «привет» и тут же пыталась меня прикончить.
Аннабет обвила рукой талию незнакомой девочки, которая выглядела так, будто только что плакала. Маленького роста, изящная – как ее, наверное, назвали бы взрослые, – с пышными волосами янтарного цвета и хорошеньким, немного эльфийским личиком. На ней были зеленый хитон и шнурованные высокие сандалии, а у глаз она держала платок.
– Все это кончится ужасно, – захныкала девочка.
– Что ты, что ты. – Аннабет погладила ее по плечу. – Все будет хорошо, Можжевелочка.
Аннабет взглянула на меня и одними губами произнесла: «Подружка Гроувера».
По крайней мере, я подумал, что именно это она и прошептала, хоть смысла в подобных словах не было ни малейшего. Чтобы у Гроувера была подружка?! Но когда я посмотрел на Можжевелку пристальней, то заметил, что уши у нее чуть заострены кверху, а глаза, если не считать того, что они покраснели от слез, были зелеными-презелеными, цвета хлорофилла. А-а, понятно. Передо мной была дриада – лесная нимфа.
– Мистер Ундервуд, – с важностью заговорил один из членов Совета, перебивая собиравшегося что-то сказать Гроувера, – и вы всерьез полагаете, что мы способны в это поверить?
– Но, господин Силен, – пробормотал тот, – ведь я говорю чистую правду.
Член Совета Силен обернулся к коллегам и с горячностью стал им что-то говорить. Хирон прошел вперед и встал рядом с ними, внимательно прислушиваясь к беседе. Я знал, конечно, что он почетный член Совета, но не считал это особенно важным. Старейшины не показались мне такими уж выдающимися личностями, скорее они напоминали козлов в зоопарке – жирное брюхо, тусклые глаза, которые не видят ничего, кроме кормушки, и вечное сонливое выражение на морде. Так что я не совсем понимал, чего, собственно, Гроувер так беспокоится.
Силен одернул на огромном брюхе желтого цвета рубашку поло и поудобнее устроился на троне.
– Мистер Ундервуд, уже в течение полугода – целых шесть месяцев! – членам нашего Совета приходится выслушивать ваши провокационные заявления о том, что с вами говорил сам бог дикой природы Пан.
– Но я вправду слышал его голос!
– Какая дерзость! – проскрипел тот, что сидел слева от Силена.
– Потише, Марон, – оборвал его кентавр. – Имейте терпение.
– Вот еще, терпение! – продолжал ворчать Марон. – Я по самые рога сыт этой чепухой. Станет бог природы говорить с этим…
Можжевелка, казалось, хотела броситься на старого сатира и поколотить его, но Аннабет и Кларисса удержали ее.
– Не время, подружка, – прошептала Кларисса. – Погоди чуток.
Не