Красная пирамида. Рик Риордан

      – А где недостающие буквы? – спросила я.

      – У египтян было не принято обозначать гласные. Только согласные. А о гласных в слове узнавали по содержанию.

      Тоже мне, великая цивилизация! – фыркнула я. – Тут могут быть совершенно разные слова. Например, «кон», «икона» или «окно».

      – Не стану спорить. Но это точно наша фамилия. Я однажды попросил отца написать ее иероглифами, и она выглядела именно так. Сейчас важнее другое. Почему вдруг мы оказались в этом списке? И что такое «кровь фараонов»?

      Мне в затылок опять впились десятки ледяных иголочек. Я вспомнила слова Амоса о древности обеих ветвей нашей семьи. Мы с Картером переглянулись, и я поняла, что он сейчас думает о том же самом.

      – Не знаю, – наконец сказала я.

      – Может, просто шутка, – поддержал меня Картер. – Ну кто будет вести семейные летописи тысячи лет подряд?

      У меня во рту вдруг пересохло. За одни сутки произошло столько странных вещей, но до этого момента они оставались всего лишь странными вещами. И только сейчас, увидев нашу фамилию на папирусном свитке, я начала верить в реальность всей этой египетской чертовщины. В богов, магов, чудовищ… и в причастность нашей семьи.

      С самого завтрака, когда меня пронзила мысль, что отец пытался вернуть маму из мира мертвых, эта мысль не давала мне покоя. Она меня не ужасала. Конечно, затея была безумная; куда безумнее «поминального шкафа» у деда и бабушки. Я уже говорила, что стараюсь не жить прошлым. Мамы больше нет, и здесь уже ничего не изменишь. Но я соврала. По правде говоря, я с шести лет мечтала снова увидеть маму. Посмотреть на нее, поговорить с ней, пройтись по магазинам. Главное – находиться рядом с ней, чтобы получше запомнить. Я питала надежду. Я знала, на какую боль обрекаю себя. Но если бы действительно существовал способ вернуть маму в жизнь, я бы, не задумываясь, взорвала сколько угодно Розеттских камней.

      – Давай посмотрим еще, – предложила я Картеру.

      Через несколько минут я нашла картинку с изображением пяти богов, каждого с головой зверя или птицы. Над ними была нарисована женщина, раскинувшая руки. Похоже, она старалась их защитить. Не их ли освободил наш отец?

      Я позвала Картера. Он взглянул на картинку, и у него заблестели глаза.

      – Они! – закричал он. – Это они, а наверху – их мать Нут.

      Я засмеялась.

      – Богиня по имени Нут? Вот уж не думала, что боги могут сходить с ума[14].

      – Можешь смеяться, – разрешил мне Картер. – Но это действительно богиня неба.

      Он махнул рукой на потолок. И в самом деле: женщина, усыпанная звездами, была копией той, что простерла руки над пятеркой богов.

      – И что ты знаешь про нее? – спросила я.

      Картер сдвинул брови.

      – Отец когда-то мне рассказывал про Дни демонов, но я почти ничего не помню. Все это касалось рождения пятерых