Нет чужих бед. Оксана Демченко
уже стояла рядом, и в ее странных зеленых глазах не было страха.
– Не поджимай хвост, котенок, – подмигнула мама. – Все получится. Научишь это солнышко быть рыжим – и вернешься. По меркам людей, ждать долго. Но я-то не человек. Я дождусь. И уж тогда, так и знай, отлуплю тебя за все твои глупости.
– Спасибо.
– Пока не за что, – прищурилась Лэйли, становясь впервые за последние недели похожей на себя прежнюю, знакомую дочери юную и капризную принцессу по прозвищу Кошка Ли. – Шея у тебя заболит не скоро, не раньше, чем отрастишь новую. Но сильно – мамочка как следует приложит лапку. Иди. Тебе будет легко это сделать. Я ведь здесь и верю в тебя. Не забывай нас, Солнышко.
– Да что ты, разве это возможно?
Алесия благодарно уткнулась в мамино плечо. Подмигнула Изоэ и улыбнулась Ларго. Втроем они прошли к центру рабочей платформы. И'наэ остался стоять на указанной ему плитке. Ларго шагнул дальше, довел Алесию до установленного в середине диска, уже накапливающего яркость свечения. Усадил, сам пристроился рядом. Чуть помолчал, наблюдая, как течет горячими потоками воздух, формируя сферу.
– Иди, здесь скоро станет нельзя присутствовать людям, – попросила Алесия.
– Сейчас. Ты все помнишь?
– Конечно. Присмотри за Изоэ. Все же мы связаны, и рвать такую толстую нить трудно.
– Я сам займусь именно этим, – заверил Ларго. – Удачи, Рыжик. Смотри вверх и ни о чем не жалей.
– Не жалею. Глупое дело, – виновато дернула плечом Алесия, – я думаю о том пилоте, Роэле. Он ведь выжил, уничтожив паразита на солнышке? Не спросила у Изоэ, теперь уж поздно…
– Выжил. Вернулся и приходится твоему любимому мотыльку дальним, но зато самым прямым предком.
– Все-то ты знаешь.
– Несложный вопрос, предсказуемый. Мне пора, милый мой Рыжик.
Он встал и шагнул к мерцающему краю шара, уже весьма сильно искажающему вид предметов вне сферы. Оглянулся и шутливо-сердито нахмурил брови, указал рукой вверх – смотри туда и настраивайся, не отлынивай!
Алесия улыбнулась, послушно легла спиной на теплый диск и стала смотреть. Внешний мир был виден все слабее. Постепенно осталось лишь равномерное сияние, незаметное взгляду и воспринимаемое иначе сознанием эфрита. Яркое, питательное, концентрированное. Оно не уходило вовне, уверенно наполняя сферу энергией, в которой растворялось все: привычное восприятие собственного тела, свойственные для него представления и ощущения. Смотреть следует глазами, слышать – ушами, ходить – ногами… Глупости! Каждый луч – это знание. Мир пронизан светом и доступен для понимания. Он хочет лета, наполненного цветением живого мха та. Ждет тепла и нуждается в нем для возрождения и развития. Сейчас понимание неполно и знание ограниченно, ведь света мало. Тепла мало.
Надо исправить. Немедленно. Иначе гибель.
Сил уже достаточно, чтобы оторваться от никчемной земли. Вот только нить связи держит и питает дополнительной энергией. Накаляется,