Воспоминания танкового аса. Василий Брюхов
и все повторялось заново. Утром «молотобоец» говорит:
– Лейтенант, что ты не спишь, вторую ночь бодрствуешь? Куда мы убежим? Сам же говорил – поймают и расстреляют. И хватит месить грязь. Делаем так: останавливаем машину, уточняем, куда она едет и где сворачивает с нашего маршрута. Те, кто едет, выходят на том повороте и ждут остальных. Как, лейтенант? Подходит?
Мне нечего было возразить – я понимал, что еще одной бессонной ночи не выдержу. Так, на попутках, на третий день мы отмахали 50 километров. Никто не убежал, и я повеселел и успокоился. Ночью я уже спал вместе со всеми. К концу четвертого дня пути мы добрались до расположения штрафной роты, которая была отведена с передовой для пополнения переменным составом. Располагалась она в добротных строениях, использовавшихся немцами под склады.
Оставив своих подопечных в приемной, я зашел в комнату, в которой располагался штаб роты. За столом сидел капитан. Я доложил, что привез троих осужденных. Оторвав голову от бумаг, командир выслушал меня, потом встал, вышел из-за стола, протянул руку и указал на стул. Я сел, а он, присев на край стола, сказал:
– Добре. Давай знакомиться.
Вкратце я изложил свою боевую биографию. Она произвела на комбата хорошее впечатление, и он внимательно посмотрел на меня:
– А я думал, ты еще салажонок. Уж очень ты молодо выглядишь.
Я смутился и замолчал. Командир вызвал помпохоза и приказал зачислить троих осужденных в состав роты. Я расслабился – кончились мои мытарства. Задание выполнено, и через несколько дней я уже буду в родном батальоне. Мы еще немного поговорили с капитаном, как вдруг заходит помпохоз:
– Товарищ командир, принять осужденных не могу.
– Почему?! – недовольно спросил комбат.
– У них нет зимнего обмундирования, а мы получили только на наличный состав. Пока они где-то болтались, мы перешли на зимнюю форму одежды.
– Что же делать? – участливо спросил капитан.
– А все очень просто – пусть лейтенант забирает своих хлопцев и везет их обратно. Там получат зимнее обмундирование, и везет их к нам, а мы их тут примем!
Я едва не упал со стула от этих слов, представив себе путь туда и обратно. Мне буквально стало дурно, и, видя мое состояние, капитан подал стакан воды:
– Успокойся. – И, обращаясь к помпохозу:
– Может, все же примем? Жалко парнишку. Посмотри на него, на нем лица нет.
– Не можем, товарищ командир, – стоит на своем помпохоз.
– Ладно, сейчас уже поздно. Пусть осужденные ночь проведут на нашем приемном пункте, а лейтенанта я возьму к себе на постой. Утром решим, что делать.
Помпохоз ушел. Капитан повернулся ко мне:
– Успокойся, лейтенант, что-нибудь придумаем. Пошли ко мне, поужинаем.
Войдя в располагавшуюся недалеко землянку, командир роты распорядился:
– Петрович, накрывай ужин на двоих.
Пожилой солдат быстро накрыл стол. Надо сказать, что начальство роты не бедствовало.