Смех Циклопа. Бернар Вербер
Когда ты так знаменит, то обязательно вызываешь зависть и ревность. Быть лучшим – значит иметь врагов.
– Я вижу, куда вы клоните. Если вы думаете, что я убил Дария, то вы ошибаетесь. Я сидел в зале, с друзьями, и ни на секунду не отлучался до самого конца представления. Нам, комикам, очень важно чувствовать зрителей. Итак, если допустить, что вы правы – хотя это маловероятно, – кто мог желать его гибели? Нужно подумать…
Феликс оборачивается и, подражая голосу знаменитого сыщика из телесериала, загадочно говорит:
– Ищите виновника его смерти не среди лучших, а… среди худших!
– И кто же худший?
Феликс вытирает руки.
– Тот, чья карьера погибла по вине Дария. Такой человек действительно мог затаить зло на Циклопа. И даже желать его смерти.
Феликс Шаттам снимает с лица последние следы грима, словно воин, смывающий боевую раскраску после выигранного сражения.
– Если вы любите загадки, я подарю вам одну.
– Я вся внимание.
– Человек останавливается на распутье. Одна дорога ведет к сокровищам, другая – в логово дракона, к гибели. У начала каждой дороги стоит всадник: один всегда лжет, а другой говорит правду. Им можно задать только один вопрос. Кого из всадников и о чем нужно спросить?
Лукреция задумывается, потом говорит:
– Увы, никогда не была сильна в логике. Такие загадки для меня слишком сложны. Я позвоню вам, если узнаю ответ. Дайте мне, пожалуйста, номер вашего телефона.
Она выходит из театра. На улице дождь.
Только бы волосы не начали завиваться. Я столько заплатила парикмахеру…
Она смотрит на блистающую огнями «Олимпию».
Никогда не думала, что это так трудно. То, что делал Дарий и продолжает делать Феликс, чрезвычайно сложно и изнурительно. Теперь я знаю, каково им приходится. Ни за что не согласилась бы смешить кого-то за деньги. Я бы с ума сошла от ужаса, если бы зрители не смеялись или смеялись слишком тихо.
Она закуривает и сильно затягивается, чтобы снять напряжение.
33
Трое друзей обожают анекдоты. Они знают их наизусть и уже не рассказывают, а просто называют номера.
Один говорит:
– Двадцать четвертый!
Все покатываются со смеху.
Другой говорит:
– Семьдесят третий!
Все снова хохочут.
Последний:
– Моя очередь! Пятьдесят седьмой!
Гробовая тишина.
– Вы что? В чем дело? Вам не нравится пятьдесят седьмой? – расстроенно спрашивает он.
– Нравится, – отвечают ему друзья. – Ты просто не так его рассказываешь.
Отрывок из скетча Дария Возняка «Школа смеха»
34
Рука скользит по ткани.
Лукреция берет из шкафа шелковую тунику цвета спелой сливы, достает из холодильника банку шоколадно-ореховой пасты, зачерпывает мизинцем тягучую сладкую массу. Она садится у компьютера и, печатая девятью пальцами, начинает изучать сайты известных юмористов.
Кроме Дария Возняка и Феликса Шаттама