Они здесь! (сборник). Василий Головачев
случаев воевали: либо в космосе, либо в придуманных фэнтезийных «колдовских» мирах, либо занимались сексом. Ни о романтике, ни о научных достижениях речь в них не шла. Поэтому Константин начал постепенно разочаровываться в современной фантастической литературе, зато с удовольствием читал классику и даже посоветовал своему непосредственному начальнику Дэну (так его звали все) почитать Стругацких, выдавших ещё в середине двадцатого века немало неординарных идей. Чего только стоила гипотеза контрамоции – ступенчато-отрицательного перемещения во времени, высказанная классиками в повести «Понедельник начинается в субботу».
К обеду Ватшин осилил роман нынешнего лидера отечественной фантастики Ника Дьяволенко. Сам он, конечно, сомневался в лидерстве переселенца из Дагестана, бывшего врача-гинеколога, использующего чужие идеи в силу своей научной некомпетентности, однако у Дьяволенко сложилась огромная диаспора почитателей его «таланта», вечно торчащих в Интернете, с которыми он тусовался везде, где только можно, не брезговал поить их за свой счёт, а они платили ему взаимностью, голосуя за любимого автора на всех конвентах фантастики, вручая ему всевозможные литературные премии. Что именно он написал, не имело для них никакого значения.
Ватшин в своё время переживал, что ему премий достаётся меньше, так как считал, что пишет лучше. Потом пришло понимание ситуации, и переживать он перестал. Зато мог объективно оценить творчество коллег и жаждал одного – не славы, но признания читателей. А с этим у него всё было хорошо.
Роман Дьяволенко его не то чтобы разочаровал (детский лепет на лужайке, милый и необязательный), но и не задел. Научных открытий, равно как и психологической достоверности развёрнутого писателем мира, он не принёс. Как сказала Люся, с трудом осилившая половину романа: гинеколог так и остался гинекологом в каждой строчке произведения. А это уже пахло клиникой. Недаром же он выпустил два десятка книг с другими авторами: своего воображения явно не хватает.
– А у меня хватает? – поинтересовался Ватшин.
– Ещё как! – поцеловала его жена.
Кто-то позвонил в дверь.
– Открой, милый, – попросила Люся, засевшая в ванной.
Ватшин нехотя оторвался от стола.
Зазвонил мобильный.
Он сделал шаг к двери, но вернулся к столу, поднёс к уху новый айфон:
– Слушаю.
– Константин Венедиктович?
– Кто это?
– Солома.
– Приветствую.
– Вы один?
– Нет, Люся дома, в… э-э, занята. А что? Подождите, открою, в дверь кто-то звонит.
– Ни в коем случае не открывайте! Спрячьтесь подальше от двери, не отвечайте!
– Что случилось? – удивился Ватшин.
– Потом объясню. – В трубке заиграла мелодия отбоя.
По спине Ватшина протёк холодный ручеёк страха. Он поёжился. Одно дело – писать о приключениях крутых героев, другое – стать самому таким же крутым и бесстрашным. А к этому он готов не был, подумав мимолётно, что в квартиру вполне могли позвонить киллеры.
Конец