За чертой милосердия. Владимир Маканин
чем к вечеру.
Она рассказывала о себе: наивная, простенькая история о том, как она жила раньше где-то на Украине. Там были подсолнухи, прилетали птицы и клевали подсолнухи в их большие свешенные головы; головы подсолнухов обматывали марлей, но птицы все равно выклевывали свое. Ей было ничуть не жалко подсолнухов для птиц. Птицы прилетали только на заре, когда она, маленькая Оля, спала. Да, она перенесла тяжелое заболевание…
– Какое?
– Я не знаю.
– А в чем оно выражалось?
– Я очень медленно соображала. Я и сейчас такая. Я почти не училась. Я не могла нигде работать…
– Но тебе должны были дать пособие.
– Мне дали. Но я хотела быть с людьми. Я хотела работать, но меня никто не брал… Наконец взяли сюда.
Он спросил:
– Без права выезда?
– Да.
Она рассказывала, что она привыкла здесь жить и что здесь все-таки с ней рядом люди. Но иногда ей хочется на Украину.
Ей хочется найти тот домик, где она лежала больная и где за окном были подсолнухи и мальвы.
– Может быть, это было в раннем детстве?
– Д-да, – сказала она, не помня точно.
Он встал, прошел в темноте к холодильнику, взял вина и налил себе. «Выпьешь вина?» – спросил. Она сказала: «Только очень немного. Я от вина делаюсь совсем глупенькая… Ты же знаешь: я болела и не умею думать…» Он выпил, а она все держала свой бокал, придерживая на груди простыню другой рукой. Потом и вовсе поставила бокал на столик.
Она сказала, как ей хочется на Украину, и заплакала. У нее даже сердце щемит, вот здесь. Положи руку сюда, – попросила она. Теперь сюда… и засмеялась негромко, робко: хи-хи-хи-хи.
2
Весь АТм-241 находился уже в комнате: командированный молодой человек впервые рассматривал свое произведение не на чертеже и не в уменьшенном варианте на стенде, а в живом виде – в металле и в пластике, с вереницей прозрачных приводов, которые тянулись один за одним, опрятные, уже вытертые от предохраняющей смазки. Инженер-техник, выспавшийся и веселый, распоряжался подготовкой: как всегда бодр. Он с улыбкой кивнул командированному: мол, все в порядке!.. «Это сюда! А это ставь сюда!.. А второй привод поставь-ка тут; да, да, вместе с основанием!..» – руководил он рабочими.
Появился Батяня:
– Доброе утро… Ну? Нравится вам, как работает инженер-техник?
– Очень!
– Еще бы!.. Один из лучших наших специалистов. Граненое достоинство. Он из добровольцев. Из решивших работать здесь всю оставшуюся жизнь. Честно говоря, мне надоели и вербованные, и командированные – уж извините старика, я называю всех вас шушерой… От вас все надо скрывать, прятать, зато ведь и денежек тратится изрядно.
Молодой человек засмеялся:
– Да уж. Засекретились вы будь здоров! Как в прошлые века!
– Вам смешно. А я от этих жмурок-пряток сплю плохо… Кстати, подойдите-ка вот к тому усатому мужчине – заполним подписку о неразглашении.
– Минутку…
Молодой командированный, разговаривая, одновременно внимательнейшим