99 имен Серебряного века. Юрий Безелянский
бьешь ночной метелью в окна,
И в форточку с Невы свистишь,
Чтобы поэт скорее грохнул
В свою веревочную тишь...
...Довольно. В каменные ночи
Мы новой жертвы не дадим,
Мы победим тебя. А впрочем,
Не мне ли быть твоим шестым?
Никаким «шестым» Сергей Городецкий не стал. Он благополучно дожил до глубокой старости. Плавно перешел из Серебряного века в советскую эпоху и, почти никем не замеченный, ушел из литературного мира. А начало было такое звонкое!..
Сергей Городецкий родился в семье писателя-этнографа. В детстве ощутил тягу к творчеству Николай Лесков подарил ему своего «Левшу» с автографом. Все складывалось, вроде бы, хорошо. В 1902 году поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета и, как сам признавался в автобиографии: «Погнался за тремя зайцами: наукой, живописью и поэзией. Ни одного еще не догнал, но и ни один еще не убежал от меня». В университете подружился с Александром Блоком.
Летние месяцы 1901 – 1905 годов Городецкий неизменно в деревне Псковской губернии. «Все свободное время я проводил в народе, на свадьбах и похоронах, в хороводах, в играх детей. Увлекаясь фольклором еще в университете, я жадно впитывал язык, синтаксис и мелодии народных песен. Отсюда и родилась моя первая книга «Ярь», – писал Городецкий.
Сначала стихи этого цикла появились в журнале «Весы», а в декабре 1906 года вышла книга. Максимилиан Волошин увидел в Городецком «молодого фавна» и так разъяснял смысл названия его книги: «Ярь – все то, что ярко: ярость гнева, зеленая краска, ярь – медянка, ярый хмель, ярь – всходы весеннего сева, ярь – зеленый цвет. Но самое древнее и глубокое значение слова «Ярь» – это производительные силы жизни, и древний бог Ярила властвовал над всей стихией Яри...»
Ярила, Ярила,
Высокий Ярила,
Твои мы.
Яри нас, яри нас,
Очима...
Изысканных и отуманенных петербургских декадентов пленили образы древнеславянской языческой мифологии. Сборник «Ярь» совпадал с многоцветным полуреальным образом Древней Руси, с живописными полотнами Васнецова, Кустодиева и Рериха. «Ярь» была книгой резких красок и контрастных звучаний. Как заметил Брюсов, «господствующий пафос «Яри» – переживания первобытного человека, души, еще близкой к стихиям природы». Высоко оценили «Ярь» Вячеслав Иванов и Блок. Пожалуй, лишь Бунин не присоединился в хору похвал и отмечал, что Городецкий «просто выдумал» имена «не существовавших никогда и ни в чьих представлениях и сказаниях демонов, богатырей, чудовищ...».
Ярила, Ярила,
Твоя я!
Яри мя, яри мя,
Очима
Сверкая!
Литературная молодежь была в восторге от «Яри». Далее вышла книга Городецкого «Перун», где была продолжена языческая тема и стихи поражали богатой звукозаписью:
Звоны-стоны, перезвоны,
Звоны-вздохи, звоны-сны.
Высоки крутые склоны,
Крутосклоны зелены.
На заседаниях на «Башне» Вячеслав Иванов не переставал