О ты, последняя любовь... (сборник). Федор Тютчев
веселым ржаньем мчишься,
Копыта кинешь в звонкий брег
И – в брызги разлетишься!..
Завтрак путешественников на почтовой станции.
Литография К. Кальмана. 1825 г.
Тютчев, казалось бы, настолько акклиматизировался в Европе, что почти не вспоминает о России… Лишь настойчивые просьбы родителей, которым не терпится увидеть невестку и внучек, заставляют его выписать отпускную подорожную не на блаженный Юг, а на почти позабытый Север…
«Здесь, где так вяло свод небесный…»
Здесь, где так вяло свод небесный
На землю тощую глядит, —
Здесь, погрузившись в сон железный,
Усталая природа спит…
Лишь кой-где бледные березы,
Кустарник мелкий, мох седой,
Как лихорадочные грезы,
Смущают мертвенный покой.
Эл. Тютчева, первая жена поэта.
Миниатюра И. Шелера, 1830-е годы.
Старикам Тютчевым пришелся по сердцу выбор сына; немецкая невестка была трогательна в своей преданности мужу, светский Петербург также благосклонно отметил романтическую, в духе времени и моды, внешность госпожи Тютчевой.
УСПОКОЕНИЕ
Гроза прошла – еще курясь, лежал
Высокий дуб, перунами сраженный,
И сизый дым с ветвей его бежал
По зелени, грозою освеженной.
А уж давно, звучнее и полней,
Пернатых песнь по роще раздалася,
И радуга концом дуги своей
В зеленые вершины уперлася.
БЕЗУМИЕ
Там, где с землею обгорелой
Слился, как дым, небесный свод, —
Там в беззаботности веселой
Безумье жалкое живет.
Под раскаленными лучами,
Зарывшись в пламенных песках,
Оно стеклянными очами
Чего-то ищет в облаках.
То вспрянет вдруг и, чутким ухом
Припав к растреснутой земле,
Чему-то внемлет жадным слухом
С довольством тайным на челе.
И мнит, что слышит струй кипенье[3],
Что слышит ток подземных вод,
И колыбельное их пенье,
И шумный из земли исход!..
Клотильда Ботмер, младшая сестра Элеоноры.
Портрет работы неизвестного художника. Начало 1830-х годов.
ДВУМ СЕСТРАМ
Обеих вас я видел вместе —
И всю тебя узнал я в ней…
Та ж взоров тихость, нежность гласа,
Та ж прелесть утреннего часа,
Что веяла с главы твоей!
И все, как в зеркале волшебном,
Все обозначилося вновь:
Минувших дней печаль и радость,
Твоя утраченная младость,
Моя погибшая любовь!
Трудно утверждать наверняка, однако не исключено, что бледность и туманный вид очаровательной жены поэта могут быть объяснены
Речь идет о так называемых