Кот недовинченный. Анна и Сергей Литвиновы
Паэлья – паэльей, но ею дело вряд ли ограничится: Ленька метал будь здоров, что бы с ним ни случалось.
…Ленчик явился через пятнадцать минут с тремя замороженными тюльпанчиками.
– С наступающим Восьмым марта, тетенька, – пробормотал он, протягивая букетик Кате.
– Лелик, окстись! До восьмого марта еще две недели. Ты, компьютерщик, считать-то умеешь?
– Не очень хорошо, – парировал племянник. – Так, на семь-восемь, и то с калькулятором. А что, рано цветочки дарить, да? Тогда я могу забрать.
– Ох, Лелик! Наглость твоя не имеет границ.
– Я знаю.
– Ты меня своими цветами конкретно пугаешь. Я и без того думаю: что же могло случиться, чтобы ты ко мне вдруг заявился? Да еще в пятницу вечером? Неужели Машка беременна?
– Не дождетесь, – нахмурился Леня.
– Тогда что?
– А я-то думал, здесь паэлью дают, а не мозги полоскают…
– Хорошо, тогда мой руки – и давай за стол.
– Фу. Как пошло, в мамином стиле: «мой руки», «давай за стол».
– Не хочешь? Кормить не буду.
– Хочу, тетенька! Очень хочу!
Катя давно открыла секрет кормления племянника – порцию ему надо подавать ровно такую, чтобы казалось: обычный человек столько съесть не в состоянии. Однако Лелик всякий раз уминал, и с пребольшим удовольствием.
Вот и сейчас она навалила ему двойную дозу паэльи, рис аж за края тарелки высовывался – а Лелик ничего, слопал за милую душу. Срубил – и очевидно повеселел. Лицо разгладилось, зарозовело, глаза заблестели.
– Ох, хор-рошо! – с чувством произнес племянник, отвалившись от еды.
– Вкусно?
– Еще как! Супер! Просто чудеса творишь! Паэлья лучше, чем в Испании.
– А ты что, был в Испании?
– Нет, – быстро ответил племянник, – но паэлья у тебя все равно вкуснее.
– За что люблю я тебя, Лелик, – благодарно проговорила Катя, – умеешь ты сказать доброе слово.
– А что, Паша твой Синичкин не умеет?
– Куда ему! Из него простое «спасибо» клещами нужно вытягивать. Одно слово, мент – хоть и бывший.
– А где он, кстати, сейчас?
– Понятия не имею. Наверно, у себя, на Дмитровке. А может, по бабам шляется. Он у нас теперь человек свободный.
– Вы что с ним, опять поругались? – участливо поинтересовался Ленчик.
– Опять, – вздохнула Катя. – Но на этот раз, думаю, уже навсегда.
– Жа-алко. А у меня к нему дело было.
– Звякни ему сам. Телефоны знаешь.
Племянник скривился, но Катя продолжила:
– Он, наверное, даже обрадуется. Люди склонны любить тех, кому они сделали добро.
– Супер! – восхитился Ленчик.
– Что?
– «Люди склонны любить тех, кому сделали добро». Ты сама придумала? Гениально!
– Ты сегодня, Лелик, что-то подозрительно сладкий. Ну-ка, давай выкладывай, что случилось.
– Со мной – ровным счетом ничего.
– А с кем тогда? С мамой? – встревожилась Катя.
–