Санин. Михаил Арцыбашев
библиотеку устроили. И хорошо пошла!
В другое время это было бы интересно Юрию и возбудило бы его внимание, но теперь что-то мешало ему.
Ляля делала серьезно лицо и забавно, как ребенок, ждала одобрения, а потому Юрий сделал над собою усилие и сказал:
– Вот как!
– Где же мне еще скучать! – довольно протянула Ляля.
– А вот мне все скучно, – опять невольно возразил Юрий.
– Любезно, нечего сказать! – шутя, возмутилась Ляля. – Всего несколько часов дома… да и те проспал, а уже скучает!
– Ничего не поделаешь, это от Бога! – с легким оттенком самодовольства возразил Юрий. Ему казалось, что скучать лучше и умнее, чем веселиться.
– От Бога, от Бога! – притворно дуясь, пропела Ляля и замахнулась на него рукой:
– У-у!..
Юрий не замечал, что ему уже весело. Звонкий голос и жизнерадостность Ляли быстро и легко разогнали тяжелое чувство, которое он считал серьезным и глубоким. И Ляля бессознательно не верила в его тоску, а потому нисколько не обиделась его заявлением.
Юрий, улыбаясь, смотрел ей в лицо и говорил:
– Мне никогда не бывает весело!
Ляля смеялась, точно он сообщал ей что-то очень забавное и веселое.
– Ну ладно, рыцарь печального образа! Никогда, так и никогда. Пойдем лучше, я представлю тебе одного молодого человека… приятной наружности… Идем!
Ляля, смеясь, тянула брата за руку.
– Постой, что же это за приятный молодой человек?
– Мой жених! – звонко и весело выкрикнула Ляля прямо в лицо Юрию и в восторге от смущения и радости закружилась по комнате, раздувая платье.
Юрий и раньше из писем отца и самой Ляли знал, что молодой доктор, недавно приехавший в их город, ухаживает за Лялей, но не знал еще, что это дело решено.
– Вот как! – протянул он удивленно, и ему было странно, что эта маленькая, такая чистенькая и свеженькая Ляля, которую он все еще считал полудевочкой, уже имеет жениха и скоро выйдет замуж, сделается женщиной, женой… Он почувствовал к сестре нежность и неопределенную тихую жалость.
Юрий обнял Лялю за талию и пошел с ней вместе в столовую, где уже горела лампа, блестел большой, ярко начищенный самовар и сидели Николай Егорович и незнакомый, плотный, но молодой человек нерусского типа, со смуглым лицом и быстрыми любопытными глазами.
Он развязно, любезно и спокойно поднялся навстречу Юрию.
– Ну, познакомимся…
– Анатолий Павлович Рязанцев, – комически торжественно провозгласила Ляля, забавно вывертывая руку ладонью вверх.
– Прошу любить и жаловать, – так же шутя прибавил Рязанцев.
Они с искренним желанием приязни пожали руки и одну секунду думали почему-то поцеловаться, но не поцеловались и только дружелюбию и внимательно поглядели в глаза друг другу.
– Вот какой у нее брат! – с удивлением подумал Рязанцев, ожидавший, что у бойкой, белокурой и цветущей маленькой Ляли брат должен быть такой же светлый