Затмение. Евгений Гинзбург
и, не видя в этом ни какой трагедии, он, изрядно испачкавшись о безжалостную молву и уклоняясь от падающих тел, снова карабкается наверх, стаскивая и давя при этом других, лишь бы заново испытать «волшебную» истому объятий любви. Взобравшись, он поднимает глаза и видит, что в сценах заняты уже совсем другие актёры, но времени, разбираться в ситуации, нет и человек, махнув на всё рукой, пытается хоть как-то удержаться на ногах. Всё тщетно. Падение. И вот ему необходима очередная попытка. Попытки, следуют одна за другой, постепенно превращаясь в поиски, поиски в скитания. А весёлый водевиль незаметно перерастает в драму, где главным действующим лицом является сам человек с тем лишь различием, что от его молодости, надежд и переполнявших сердце чувств не осталось и следа.
Непреодолимая тоска по ушедшим годам сдавила человеку грудь. Её страшные объятия не давали дышать, разбивая виски молотом безвозвратности. Человек уже не раз испытывал, что-то подобное, когда бывал в городе своего детства. Он, в одиночестве, бродил по старым улицам, и не узнавал их из-за изменений внесённых временем. Время не щадило ни чего. Оно меняло всё, что когда-то казалось вечным и незыблемым, стараясь тем самым доказать, что нет ничего не подвластного ему. Но, оно ошибалось. Было такое место, где ход времени не имел никакого значения. Кладбище. Ни что на свете не могло ни изменить, ни прервать его зловещего молчания. Каждый раз, приходя сюда, человек, думал об одном и том же, о важности отрезка времени от рождения до смерти, от небытия до забвения.
«Есть ли смысл прилагать такие неимоверные усилия, что бы продлевать время никчёмной суеты и неисправимых ошибок, оттягивая тем самым грядущий покой?».
Покой
«Быть может покой и есть счастье? А всё остальное это отрицательная частица к этому слову? Недаром же человек, уставший от жизненных невзгод, просит лишь об одном, чтобы его оставили в покое».
Вообще понятие счастья настолько относительно, что его тяжело подвести под общий знаменатель, уж очень по-разному счастливы люди. Одному достаточно глотка воды чтобы быть счастливым, для другого же перечень необходимого займёт книгу, страниц, в которой будет куда больше чем в самом мудром фолианте. Человек вздохнул.
«Был ли он, когда-нибудь счастлив?».
Он не мог припомнить ни одного периода в своей жизни, что бы хоть что-то не омрачало его существования. Любая удача заканчивалась разочарованием. Он всегда как будто опаздывал. Счастье словно избегало с ним встречи. Вся его настоящая жизнь, для счастья была прошедшим временем, а будущее представляло собой руины, оставленные ему, для попыток создать из них свой заведомо обречённый на гибель мирок. Он жил тем, на что другие уже не обращали ни какого внимания. Он существовал на самом дне той пропасти, в которую летел весь этот мир и то, что доставалось ему, было уже изрядно потрёпано во время падения. То, что не могло уцепиться за последние маленькие и тонкие кустики надежды, росшие у самого дна. Он по крупицам собирал всё то, что разбивалось вдребезги и разлеталось