Звезда моей души. Татьяна Устименко
позволить себе такую роскошь, как дюжина великолепных скакунов, хотя Элали иногда рассказывала о некоей знаменитой куртизанке с улицы Сладких Поцелуев, горделиво гарцующей на симпатичной белой кобылке, подаренной ей богатым поклонником. Смакуя подробности жизненных перипетий этой роскошной девицы, моя подруга экзальтированно постанывала и патетично закатывала глаза, вздрагивая от обуревающей ее зависти.
– Элали, – шокированно протянула я, выслушав нескромно озвученные мечтания подруги, – неужели ты хочешь стать продажной женщиной?
– А что в этом плохого? – насмешливо парировала подруга. – В нашем мире продается и покупается все: титулы, связи, родословные. То же самое происходит и с женщинами, причем как с неприличными, так и с вполне приличными!
– Приличные девушки не продаются! – убежденно изрекла я.
Элали посмотрела на меня с откровенной жалостью, изумляясь демонстрируемой мной наивности:
– Продаются. Только стоят они намного дороже!
Но я упрямо мотала головой, не желая соглашаться с ее доводами, хотя в глубине души все-таки осознавала правоту своей не по-детски циничной подруги. Увы, наш суровый мир действительно не прощает слабость и беззащитность, с младенчества приучая детей отстаивать свободу всеми доступными способами, включая применение зубов и когтей. Если ты намереваешься выжить, а не сдохнуть в котле жрецов, хочешь не прозябать, а добиться успеха, то приспосабливайся и решай, что для тебя дороже – голодные принципы или продажность, подслащенная куском сдобной булки с маслом.
В сердце каждого из нас одновременно живут два зверя – добро и зло, постоянно борющиеся между собой. Но в итоге всегда побеждает кто-то один – тот, кого ты лучше кормишь, непрерывно подпитывая своими эмоциями, помыслами и деяниями. И не мни о себе слишком много, не рискуй попусту и даже не пробуй кормить их обоих разом, ибо это невозможно. Ты просто запутаешься, измучаешься и погибнешь.
Кажется, я опять задумалась и поэтому благополучно пропустила тот момент, когда экипажи на большой скорости влетели в ворота монастыря и остановились точно у крыльца, перед братьями, вышедшими встречать почетных гостей. Я смотрела на них во все глаза, надеясь увидеть представителя гильдии Чародеев, как вдруг почувствовала на своем плече чью-то тяжелую руку.
– Воспитанники уже собрались в церемониальном зале. Так почему ты все еще находишься здесь, неразумное дитя мое?
Я покорно обернулась на голос брата Флавиана, стараясь не встречаться с ним взглядом. Меня преследовало острое чувство вины, вызванное моими ночными проделками. Но монах сам взял меня за подбородок и заставил поднять голову:
– Ты выглядишь озабоченной, Йона, и у тебя очень заспанный вид.
«Еще бы, – мысленно усмехнулась я. – Если бы вы полночи просидели на крыше колокольни, то выглядели бы ничуть не лучше меня». Но вслух произнесла совсем другое:
– Скажите, наставник,