Танцовщица в луче смерти. Евгения Михайлова
– от подделки под царские хоромы до отелей в стиле рахат-лукум. Его роль в обсуждении поначалу сводилась к поискам, куда бы еще присандалить двуглавого орла, лепнину, чучела животных из Красной книги, как бы повыгоднее подать золотые унитазы с бриллиантами и т.п. Потом он понял, что Юля не разделяет его эстетических пристрастий, и надулся, зло и подозрительно поглядывая на нее из-под выпуклого лба, которому придали бы законченность рога.
Юля внимательно посмотрела на него, улыбнулась и села на широкий подоконник.
– Устала. Сколько километров мы в целом прошли, интересно… Вы, наверное, тоже устали, Роман? Присаживайтесь рядом. Конечно, мы все сделаем, как вы хотите. А сейчас устроим передышку. Хотите, я просто расскажу вам, как сама увидела этот дом, каким он может быть? Ну, просто помечтала: допустим, он мой…
Она говорила с таким увлечением, так образно и ярко, что он неожиданно для себя заслушался, приоткрыв рот. Юля описывала в деталях легкие, светлые комнаты, из которых можно уйти в другие – где цвета, отделка и мебель создадут атмосферу изолированного уюта, тепла, мягкого, расслабляющего комфорта… Она любила начало дела, когда все существует только в воображении, когда по-настоящему тяжелая работа только впереди, а пока она просто живет в доме, которого нет. Но слушатель у нее был, конечно, тяжелый. Диалога у них в принципе не получилось и не могло получиться. Просто он закончил свой монолог, и она повела свою роль. Ему явно было интересно, и в то же время он находился в напряжении, поскольку у него могли отобрать то, что ему нужно. Кабак и рахат-лукум. Его мозг был в смятении, его самолюбие страдало, а в исходящих от него флюидах крутого распорядителя жизни, которому надо схватить лучшее, несмотря ни на что, – Юля просто задыхалась. Она не стала ждать его решения. Ухватилась за его отсутствие.
– Я представлю вам предварительные эскизы, начнем обсуждение предметное, хорошо? Я помню ваши пожелания.
– Представь, – кивнул он. – Только учти: я не люблю всякой тянучки. Сказала – сделала. Так я люблю.
– Я поняла, – Юля слезла с подоконника, положила в сумку блокнот с записями. – Я поеду, да?
– Выпить хочешь? – спросил Роман, все еще не вышедший из ступора. – Тут есть виски, коньяк.
– Ой, нет, спасибо. У меня еще дело серьезное. Я поеду.
– Да?
– Да. Спасибо еще раз. До свидания. Я вам позвоню.
– Я сам тебе позвоню.
…Когда Юля влетела в офис, там уже никого не было, кроме унылой Любы.
– Извини, Любочка, давно одна сидишь? Вроде Коля собирался с нами ехать. Сочувствовать.
– Смылся раньше всех этот Коля. Говорит, я не подписывался ехать в ночь к женоубийце. Это он про Ваську моего.
– Понятно. Думаю, его мудрое решение пойдет на пользу им обоим. Ну, что? Поехали? Ты домой звонила?
– Нет. Черт его знает. Может, его еще не расклинило?
– Ну, тогда сами посмотрим. Если что-то не так, поедешь к нам ночевать.
– А что может быть так, – проворчала Люба. – Только я все равно дома