Черное колесо. Абрахам Меррит
Маккензи ему нравится, но черт бы побрал его дизели – им здесь не место. Он ими никогда не пользуется, кроме крайней необходимости, и старается о них забыть. Но в конце концов пришлось пойти на некоторые уступки делу – из-за него нужно быть в определенном месте в назначенное время. Когда его дочь выйдет замуж, – а он считал, что это произойдет скоро, – он намерен полностью отойти от дел. Тогда он выбросит моторы, переоборудует роскошные каюты и направит «Сьюзан Энн» на Восток, по следам старого капитана Бенсона.
Экипаж знает о его намерениях и полностью его поддерживает, даже оба кока: баск по имени Фелипе и негр из Филадельфии, помощник Фелипе, почти такой же опытный. Его зовут Слим Бэнг, и на клипере старого капитана Бенсона был кок с таким же именем. Старому капитану нравилась его стряпня, а он был в этом привередлив. Если приходилось, он мог питаться сухарями, но ему это было не по вкусу…
Тут пробили шесть склянок; Бенсон резко встал и сказал:
– Я никогда не разговаривал с Кертсоном так, как с вами. Быть может, я об этом пожалею… но сейчас мне это помогло. Спокойной ночи.
Он открыл дверь, и я направился в свою каюту.
2. Дебора дает разъяснения
Было три часа ночи, когда я уснул, но с восходом солнца я уже был на ногах. «Сьюзан Энн» убаюкивала меня, но теперь плеск волн говорил, что я поспал достаточно. Я посмотрел в иллюминатор. По-прежнему дул попутный ветер, взбивая на гребнях волн пенные белые вымпелы. Золотые ленты водорослей прошивали голубое море. Из воды выпрыгивали летучие рыбки, вспыхивали на солнце и ныряли обратно в заполненные расплавленным сапфиром провалы меж волн. Поднялась волна, сверкнув на солнце сияющим изумрудом, прямо из центра ее барракуда смотрела вслед ушедшей от нее летучей рыбе. Волна схлынула, и барракуда исчезла. Я торопливо принял душ, оделся и вышел на палубу.
У борта стоял Мактиг. Рядом с ним – Флора Сватлов, ее легкую одежду трепал ветер, и она держалась поближе к Мактигу. Когда я подошел, оба повернулись ко мне, и в глазах Мактига появилось явное облегчение, а в глазах Флоры – раздражение. Дневной свет не уменьшил ее красоты. У нее оказалась кремово-оливковая кожа, какая бывает у брюнеток; ни на коже, ни на алых губах – ни следа косметики. Она была так ослепительно прекрасна, что я подумал: может, в душе ее и правда есть огонь. Что бы она ни испытывала ко мне, как бы ни сердилась, но поздоровалась она очень вежливо.
Мактиг сказал:
– Капитан Джонсон справлялся о вас. Я провожу вас к нему. До завтрака, Флора.
Мы направились на корму.
– Разговаривали с Большим Джимом? – поинтересовался Мактиг.
– Не очень долго. По-моему, я прошел испытание.
У руля стоял коренастый моряк, рядом – капитан Джонсон, рослый и худой, как и сам Бенсон, с обветренным лицом, маленькими проницательными серыми глазами и копной волос песочного цвета. Когда Мактиг нас знакомил, он протянул мне узловатую руку.
– Надо выполнить некоторые формальности, – сказал капитан. – Сейчас спустимся ко мне в каюту и займемся этим. После