Три последних дня. Анна и Сергей Литвиновы
же, наконец, избавилась от своего оцепенения. Благодарить избавителя не стала – бросилась из ювелирной лавки прочь. Спас, ярким лучом в ее жизни сверкнул, уже благо.
А когда спотыкалась на неудобных булыжниках мостовой, вдруг услышала за спиной мужской голос – причем обратился к ней человек на безупречном русском:
– Подождите! Не убегайте!
Резко остановилась, обернулась – он. Тот самый, молодой – ее спаситель. Ну надо же: по виду совершеннейший чех (или словак). А по-русски говорит совсем без акцента.
«Поблагодарить, что помог, – и бежать!» – мелькнула мысль.
Однако вместо этого Юля вдруг разрыдалась практически на плече у абсолютно незнакомого иностранца!
Опять, как в злосчастном магазине, на нее будто оторопь напала. Послушно принимала у мужчины платок, вытирала глаза, далее, будто кролик за удавом, покорно последовала за ним в подозрительного вида подвальный бар, хотя руководительница группы строжайше предупреждала: «Никаких самостоятельных контактов с иностранцами! Тем более – тет-а-тет. И никакого совместного распития спиртных напитков!»
Однако они уже сидят за столиком, перед Юлией – стакан со сваржене вино[7], новый знакомый успокаивающе гладит ее по руке… И ощущение, будто знакомы они всю жизнь. Словно всегда, с детства, со школы, этот мужчина ее защищал, опекал, спасал.
Юлия хлюпнула носом, произнесла жалобно:
– Чего он привязался ко мне?
– Из-за «Термала», – усмехнулся красавец. – У папаши Гануша больная мозоль, тут все знают.
– Папаша Гануш?
– Ну, продавец. Из ювелирного магазина.
– А что за «Термал»?
– Гостиницу у нас строят. По проекту вашего советского архитектора. Махонин его фамилия. Под стройплощадку много домов снесли, школу. Гануша в Драговицы переселили. Это… ну… – Он на секунду задумался, потом перевел: – Вроде микрорайона нового. С панельными многоэтажками. А раньше он в старинном особняке жил.
– Я-то здесь каким боком?! – никак не могла успокоиться Юлия.
– Я Ганушу так и сказал! Пусть Брежневу претензии предъявляет, не тебе! – подмигнул ее спутник. И предложил: – Да забудь ты о нем. Давай лучше знакомиться. Меня Мирослав зовут. Или, по-русски, Слава.
– Юля, – представилась она. И зачем-то добавила: – Для друзей – Джулия.
Получилось весьма лукаво, хотя никто ее уже два года, с момента, как зачала дитя и выпала из веселой студенческой жизни, на английский манер не называл. Даже Юлю теперь редко слышала – чаще именовали мамашей.
– Джулия и Мирослав… – задумчиво произнес молодой человек. Улыбнулся загадочно. Добавил: – Неплохо звучит!
– Вы что имеете в виду? – фыркнула она.
Спутник не растерялся:
– Имена супругов, конечно!
– А вы шустры! – расхохоталась Юля.
И снова иронично подумала: «Я ли это?»
Кокетничать на самом деле она
7
Горячее красное вино.