Хранитель Мечей. Рождение Мага. Ник Перумов
студиозусы, кроме… ну, ты это и сам узнаешь. Второй, третий, четвёртый и пятый – само собой, стихийное волшебство: Огонь, Вода, Воздух и Земля. Тут уже начинается специализация. Невозможно в равной степени владеть магиями огня и воды или ветра и земли. Запомни, Неясыть, две великие пары: огонь с воздухом, а вода с землёй. Так… Ну, потом начинается уже разброд. Был когда-то шестым факультет каллиграфии, гм-м-м, да, да… был, да теперь нет. Ныне шестыми у нас идут алхимики. Вот ведь тоже мне, и магами-то их назвать можно с изрядной натяжкой, а туда же, силу обрели, сразу за стихиями встали… Седьмой факультет – святые отцы. Они в своей области тоже доки, не смотри, что монахи, магия Спасителя вельми велика, вельми… Восьмыми у нас те, кто занят всяческой Нелюдью – ну, ты сам понимаешь, эльфы там, простые или тёмные, гномы разные, тролли, огры, орки, великаны горные и снежные, гоблины, кобольды… Там же и всяческие чудища – ну, фениксы там разные, левиафаны, драконы, козероги, морские змеи, грифоны, сфинксы… Много их стало в последнее время, того и гляди отделятся, свой факультет создадут, тринадцатый… Девятый факультет – древняя магия. Обереги, амулеты и прочее. И каллиграфия теперь там же… – Парри прервал свою речь и вздохнул. – Десятый – космологи, теологи и прочие… „глобалисты“, как они себя называют. Тьфу, позор и поношение, мальчишки сопливые, а туда же – факультет теперь! Ну, а одиннадцатый – люди почтенные и солидные. Лекари. Всякий маг, Неясыть, он ведь если где среди людей-то живёт, так зачастую и лечит, и роды принимает. Народ со всякой своей бедой к чародею идёт. Так что нам все хвори надо назубок знать. На том же факультете злаки полезные да скот лечить научат. Вот так вот…»
«А что же двенадцатый факультет, почтенный Парри?» – спросил тогда Неясыть.
«Двенадцатый… – проворчал старик. – Ничего я никогда не понимал в этом двенадцатом. И как он возник, не слишком-то понял, ещё когда учился и нам это объясняли… Вообще-то не двенадцатым бы ему именоваться, а вторым, потому что возник сразу же за Общим Волшебством. Это, парень, факультет Тьмы. Факультет малефицистики, сиречь злоделания. Эвон оно как, Неясыть. Много про этот факультет и его декана толков ходило, да только ректорат – он же Белый Совет – все толки, что, мол, хорошо бы декана того – да на осину, да пятью колами проткнуть, а кости потом конями растягать, – Белый Совет все эти толки под корень. Равновесие, видишь ли, нарушать нельзя!» И Парри пренебрежительно фыркнул.
Неясыть потянулся, приподнялся на носки, норовя рассмотреть деканов. Один, два, три… восемь… десять, одиннадцать. Одиннадцать! Выходит, отстал от жизни старик Парри, нет больше никакого факультета Тьмы? Отчего-то Неясыть вдруг ощутил что-то вроде разочарования.
– Нет, нет, и не проси, Анэто. Не пойду никуда. Сколько можно себя на посмешище выставлять? Пусть вы даже и победители – разве так обращаются с побеждёнными? В честном бою?
– Если б ты и впрямь был побеждённым, я б с тобой вообще не разговаривал. Не нарушай обряда, выйди к народу.
– На посмешище!..