Пандем. Марина и Сергей Дяченко
и тройне), которую обнаружили в Аринином животе при помощи ультразвука. Александра в отличие от прочих была прекрасно осведомлена о странных событиях, заполонивших новостные ленты, о расцвете науки шарлатании, об увольнениях врачей, о провидцах, которые, конечно же, предсказали нынешнюю волну исцелений еще позапрошлой осенью (а кое-кто и десять лет назад); зная все это, Александра напряженно ждала, когда Ким объяснится. И Лерка тоже нервничала – судя по ее лицу, она ожидала услышать от Кима, что его призывают в армию, или что он уезжает на край света, или что он неизлечимо болен. Даша занималась только ребенком и больше ничем; Алекс, обладавший феноменальным нюхом, поглядывал на Кима недоверчиво и мрачно, вряд ли его так уж заботила Кимова судьба, однако он полагал, и небезосновательно, что припасенная Кимом новость может коснуться и его. Костя был голоден и желал поскорее выпить, Арина, несколько растерявшаяся от такого нашествия родственников, разыскивала штопор, лежавший прямо перед ней на скатерти, а Шурка болтал ногами и складывал кораблики из салфеток.
После обычной в таких случаях толкотни и обустройства все наконец уселись за стол, плечом к плечу и колено к колену. Арина помещалась во главе стола, по правую руку от нее сидели Александра, Шурка и родители Кима, по левую – Лерка, Алекс, Костя и Даша (Иванку посадили напротив Арины в высоком детском стульчике, вот уже несколько месяцев хранившемся у Кима в кладовке). Ким оказался сидящим почти в дверном проеме.
– За что мы будем пить, Кимка? – небрежно спросила Арина.
Ему хотелось ее успокоить, но он не мог.
– Всему свое время… Давай поедим, отдохнем… расслабимся…
Лерка помрачнела. В словах Кима она увидела скрытое подтверждение наихудших своих ожиданий. Желая подбодрить жену и сестру, Ким встал, держа перед собой наполненный бокал:
– Давайте выпьем… за нас, за всех, за детей… в том числе будущих… потому что с нами, и с детьми, все будет очень хорошо. Гораздо лучше, чем было.
Его тост повлек за собой полное молчание. Даже Костя, успевший уже набить рот колбасой, даже Даша, самозабвенно кормившая Иванку морковным пюре, не могли пропустить подтекста, прозвучавшего в Кимовых словах помимо воли оратора. Даже Шурка перестал хлюпать соленым помидором и удивленно воззрился на дядюшку.
– Кимка, – сказала мама, разрушая наконец вязкую тишину. – Что-то случилось? Ты бы сказал сразу, все-таки…
Он засмеялся:
– Что ты, все в порядке… То, что случилось, – оно… это скорее замечательно, чем плохо…
– Правда? – прищурившись, поинтересовалась Александра. – Тогда введи нас в курс, а мы уж сами оценим, насколько это, гм, замечательно.
– Ты здоров? – отрывисто спросила Лерка.
Ким допил свой бокал. Поставил его на стол:
– Я здоров. И все мои пациенты выздоровели. И никто из вас не болел в последнюю неделю… Даже Иванка, – он поглядел на племянницу, чьи щеки округлились, подпираемые изнутри морковным пюре, –