Отвергнутый дар. Ольга Володарская
его на фотографии и по лицу понял: самовлюблен, злопамятен, мелочен, но умен и болтлив. Просто находка для журналиста!
Роман раздумывал, когда встретиться с сыночком великого колдуна: завтра или послезавтра, и тут ему позвонили.
– Господин Акимин? – услышал Роман незнакомый мужской голос.
– Он самый.
– Добрый вечер. Вас беспокоит Василий.
– Какой?
– Тот самый, в чье грязное белье вы пытаетесь сунуть свой нос.
Роман мысленно чертыхнулся. Неужто сотрудница центра раскололась?
– Я звоню, чтобы попросить вас перестать это делать.
– Я только хочу узнать о вас как о человеке. Никакой грязи выливать на страницы газет не собираюсь… – И Роман добавил после паузы: – Если ее нет в вашей жизни, я и в нее не вляпаюсь.
Акимин ожидал от Василия фразы про свинью, которая везде грязь найдет, но тот сказал совсем другое:
– Давайте встретимся и поговорим? Я дам вам интервью. Честное и откровенное. Хотите?
– Очень.
– Тогда приезжайте ко мне. Весь вечер я буду дома.
– Отлично.
– Адрес, как я понимаю, вам говорить не надо, вы его сами знаете.
Роман усмехнулся.
На этом они простились. Роман быстро закончил дела в редакции, заскочил в кафе перекусить и поехал в гости к великому колдуну, чтобы взять у него интервью. Честное и откровенное!
Глава 4
Нина сидела в кухне и держала в ледяных руках кружку с горячим чаем. Ее сотрясала дрожь, и сделать глоток, чтобы не стукнуться зубами о фарфор, не получалось. Боясь испортить эмаль, Нина поставила чашку на стол. Встала, включила все конфорки на газовой плите и стала греть руки над огнем.
Пальцы потеплели, но дрожь не прошла. Нина поняла, что ее колотит не от холода, а от нервного перенапряжения. Отойдя от плиты, она открыла холодильник, достала бутылочку с настойкой пустырника, накапала в стакан, выпила.
Обычно Нину отпускало через несколько секунд. Приняв успокоительное, она ощущала, как по телу разливается тепло, затем наступал покой. На сей раз этого не произошло. Слишком велик был стресс! Наткнуться на умирающего, упасть в обморок после его прикосновения, очнуться от карканья ворона, сидящего на груди, – уже этого достаточно, чтобы оказаться на грани нервного срыва. А Нине потом еще пришлось около часа беседовать с оперативником, который разговаривал с ней так, будто она подозревается в убийстве. Что она ему говорила, сейчас вспомнить не могла. Ему, а еще мужчине, прибежавшему на ее зов. Он помог ей подняться на ноги, отряхнул, усадил в свою машину, вызвал полицию и, пока бригада добиралась до места, вел с Ниной беседу. Она поддерживала разговор, а у самой в голове носились странные мысли и обрывки образов. Этот стремительный круговорот вызывал тошноту. Как будто Нина сидела на карусели, которая вращалась с бешеной скоростью…
Когда начался допрос, она немного пришла в себя. То есть карусель замедлила свое движение, но не