Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова. Василий Нарежный
весь в золоте, в дорогих каменьях, и, словом: существо, совсем не похожее на обыкновенного человека.
Глава II
Князь
Наконец минута развязки настала. Дверь отворяется и – о боже! какое явление!
«Ах! – вскрикнула Маремьяна и ее дочери, – ах господи!» Они бросились вон. Простаков сам отступил назад, побледнел и перекрестился. «Это чудовище», – сказал он про себя и еще на шаг отступил.
Чего же так сильно испугались они? Ну, пусть женщинам простительно; они не бывали на сражениях, а если и бывали, так разве только с горничными девками и дворовыми босыми мальчиками, ибо власть управляться с лакеями, кучерами, поварами и вообще возрастными мужчины предоставили себе; но и Простаков – о диво! Простаков, который бывал на сражениях, получил рану, что видно было из дыры на мундире, – и Простаков ужаснулся. Волосы его поднялись дыбом, и если б он не поддержал колпака рукою, хотя и трепещущею, то верно бы он слетел к ногам вошедшего привидения или по крайней мере – оборотня.
Долго они стояли в молчании. Самое привидение, видя продолжительный ужас хозяина с семейством, сильно наморщилось. Простаков, заметя то, закусил губы, ибо, казалось, он, наконец, хотел что-то сказать.
Пора мне открыть причину всеобщего ужаса.
Привидение сие имело с виду подобие мужчины под пятьдесят лет. Волосы его всклокочены и наполнены грязью, которая также залепляла лицо и руки, оцарапанные до крови; платье все в лохмотьях; одна нога босая, другая в лапте; оно дрожало от холоду; глаза были томны и унылы.
– Милостивый государь, – сказал он (мы говорим уже «он», а не «оно», то есть привидение, ибо все приметили в нем некоторые признаки мужеского пола), – милостивый государь! чистосердечно прошу прощения, что я перепугал вас и почтенное семейство. Несчастие постигло меня. Я страдаю голодом и жаждою; целые сутки ни одна кроха не бывала во рту моем; я дерзнул искать у вас милосердия и убежища на эту ночь.
Он сказал и грязною рукою утер глаза, из коих выкатились слезы.
– Вы несчастны? – сказал быстро Простаков, подскочив к нему на три шага, и вид его прояснился.
– Довольно несчастлив, по крайней мере на некоторое время.
– Малый! – вскричал Простаков к слуге, – отведи сего господина на кухню и вели вымыть; меж тем, Маремьяна, приготовь чистое белье, сапоги, сертук и прочее, что нужно. Государь мой! – продолжал он, обратись к незнакомцу, – как скоро вы пооправитесь, прошу сюда; мы будем ждать вас вместе отужинать.
Незнакомец вышел, поклонясь низко.
– Боже мой! – сказали, вошед вдруг, жена и дочери.
Жена. Что ты все делаешь не подумавши?
Муж. Я хочу делать почувствовавши.
Жена. Ты чувствуешь вздор.
Муж. Легко статься может, однако ж ты поди и приготовь белье.
Жена. Может быть, он какой преступник?
Муж. И величайший преступник имеет право на сожаление.
Жена. А если он разбойник!
Муж. Я накормлю голодного разбойника и после отдам