Троя, или Опыт исторического упрощения. Юлий Буркин
ext-author>Чарлз Дарвин
Небольшой пролог
В начале было слово. Точнее, идея (logos). Вселенная (она же – Бог) придумала быть и сразу же стала. Хотя, “сразу же” – это еще как сказать. Для Бога миг и вечность – суть одно и то же. Во всяком случае, библейская версия о семи днях не выдерживает никакой критики. Это одна из тех глупостей, которые произошли от ограниченности пророков всех религий. Они ведь хотя и были гениями и избранными, но оставались людьми своих эпох и не всегда могли адекватно объяснить даже себе смысл собственных озарений… Скорее всего, для Него создание мира было делом одного мига, а вот для нас это – миллиарды лет.
Потому-то и вышла эта неувязка человеком. Зачем он вообще появился, ясно как день: чтобы Вселенная могла себя осознавать и осмысливать. Чем-то ведь Богу нужно было думать сразу после реализации первой идеи. Вот и появился человек. С одной стороны, он произошел от четвероногих приматов (которые, в свою очередь, произошли от динозавров, а те – от древних панцирных рыб и так – вплоть до первых одноклеточных…) С другой, Бог создал человека в одночасье, по образу и подобию своему.
И легко понять, что одно другому не мешает, если учитывать вышесказанное: для Него миг и вечность – одно и то же.
Из чисто беллетристических побуждений хочется предположить даже, что сначала появились богоподобные Адам и Ева, а лет эдак миллиарда через три, по соседству, человек произошел от обезьяны. Можно даже представить это в виде небольшой сценки.
– Милая, – сказал однажды Адам жене своей Еве, вернувшись с прогулки по Эдемскому саду, – помнишь тех симпатичных волосатых зверьков, которые так любят дразниться, корчить рожи и висеть на хвостах, зацепившись за ветки?
– Конечно, дорогой, – ответила Ева. – Еще они постоянно мастурбируют, а я даже не знаю, что это такое…
– Вот-вот. Так знаешь, за последний миллион лет они очень изменились. Как бы слегка облысели, что ли… Давеча прогуливался я по садику, а один из них подкрался ко мне сзади и попытался ударить палкой. Я еле увернулся!
– Ты хочешь сказать, что они уже научились пользоваться орудиями труда?! – сделала большие глаза Ева.
– О, да. Но вот использовать их они собираются явно не в самых нравственных целях. И более того, душечка моя, когда я увернулся от палки этого волосатика, он крикнул мне в вдогонку: “Козел! Я тебя еще достану!..”
– Ах! – Ева прикрыла рот ладошкой. – Он СКАЗАЛ тебе это? Ты не путаешь? Может быть он только показал?
– И показал. Надо отметить, таких размеров, что мне стало неспокойно на душе. Но и СКАЗАЛ тоже!
– Другими словами, из обезьяны потихоньку происходит человек. Так?
– Выходит, что так. И не самый хороший, между прочим, человек.
– И рано или поздно эти животные начнут портить нам жизнь. Ведь так?
– Об этом-то я и хотел с тобой поговорить. Проще всего было бы перебить этих монстров, да и дело с концом. Но ты ведь знаешь, Отец наш создал меня существом миролюбивым, я и мухи обидеть не умею…
– Что же ты предлагаешь?
– Я предлагаю… – Адам придвинулся к Еве поближе. – Предлагаю… Мы должны победить их численностью.
– Опять ты за свое! – нервно отпрянула от него Ева. – За последний миллион лет это не первая попытка с твоей стороны превратить наши дружеские отношения неизвестно во что… На вот, лучше, яблочко съешь, успокойся…
Адам взял плод и, сердито похрустев им, продолжил:
– Но на этот-то раз основания у меня самые веские.
– Да?! А в прошлый раз ты уверял, что только так мы можем спасти от вымирания несчастных динозавров! Где, спрашивается, логика?
– Нет логики? А динозавры таки вымерли!
Ева надула губки и промолчала.
– Вот что, дорогая, – заявил Адам, вскочив на ноги. – Пойдем-ка со мной, и ты убедишься воочию в том, какая нам угрожает беда. Ты увидишь, с каким самозабвением и с какой пугающей интенсивностью плодятся наши конкуренты! Они трахаются буквально под каждым кустом!
– “Тра-ха-ют-ся”… – чуть слышно повторила Ева незнакомое слово, а затем неуверенно отозвалась: – Ну… Если только из чистого любопытства…
– Да-да, конечно. – Последняя фраза прозвучала несколько фальшиво. А по пути к той поляне, на которой Адам подвергся нападению примата, он тихонько, ни к кому не обращаясь, пробормотал: – За одно и поучишься кой чему.
Забравшись на Древо Познания, Ева, время от времени нервно облизывая пересохшие губы, огромными глазами смотрела на все те непристойности, которые творили друг с другом новоявленные “люди”.
Наконец, оторвавшись от завораживающего зрелища, она обернулась к Адаму:
– Милый, ты прав! – воскликнула она. – Мы должны остановить это безобразие! У нас должно быть много детей, которым мы сможем объяснять, что хорошо, а что плохо!
Она стала торопливо спускаться по стволу. Адам галантно подхватил ее внизу и на руках отнес в их уютное бунгало. Как