Михаил Козаков: «Ðиоткуда Ñ Ð»ÑŽÐ±Ð¾Ð²ÑŒÑŽâ€¦Â». ВоÑÐ¿Ð¾Ð¼Ð¸Ð½Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð´Ñ€ÑƒÐ·ÐµÐ¹. ОтÑутÑтвует
ушел во МХАТ… Однажды он меня пригласил в свой телевизионный спектакль «Удар рога» на небольшую роль. Главные роли играли Олег Даль и Игорь Васильев. Работал Козаков очень подробно, сам мог сыграть за любого. Будучи человеком необычайно горячим, темпераментным, своими режиссерскими показами он заражал артистов, порой перегибая палку так, что они тоже перегибали палку, стараясь удовлетворить его требованиям. Тогда все начинали играть Мишу, что называется, «давали Козакова».
Спектакль телевизионное начальство запретило. Пленку размагнитили. Миша очень переживал.
Я его, кстати, всегда называл Михал Михалыч, только сейчас, подходя уже к его возрасту, начинаю мысленно называть его просто по имени.
Не могу сказать, что мы близко дружили. Я никогда не был у него дома. Но всегда чувствовал, что мы близки по духу. Он нравился мне как артист. Когда Козаков исполнял произведения литературы с эстрады, он старался донести каждое слово, каждый поэтический нюанс до слушателя, до зрителя. И в этом даже немножечко пережимал. Но я чувствовал, как он дорожит каждой мыслью, каждой буквой. Как ему хочется заразить этим аудиторию. И он этого добивался и быстро достигал контакта с аудиторией.
Он был просветителем.
Как-то мы ехали с ним из Питера в Москву поездом «Красная стрела». Это был уже последний период его жизни. Мы с ним оказались в одном купе, и он половину ночи читал стихи. А когда мы вышли ранним утром из поезда, оба пошли на метро. Мне было странно: как это – такой известный артист, к тому же немолодой, на плече у него была тяжелая сумка, вероятно, с концертным костюмом – и за ним не приехала машина! Было в этом что-то студенческое.
Вот таков был его образ жизни. Он был работяга! Он работал как вол. У него было много детей, и ему надо было всех обеспечивать. Он хотел и умел работать, искал работу.
Однажды на вечере в СТД Козаков читал Бродского. После его выступления я подошел к нему с восторженной благодарностью. А он ответил мне комплиментом, что заметил мое заинтересованное лицо в зале, и это ему помогало.
В отличие от своих коллег-актеров, он часто ходил на чужие спектакли. Я со сцены видел его в первых рядах и замечал, как вначале ему было интересно, а потом, по ходу действия, заинтересованность сменялась огорчением, когда он не принимал того, что видел. Буквально страдал. Он был неравнодушным, талантливым зрителем.
Однажды я был приглашен читать Марину Цветаеву на поэтическом вечере в Музее Пушкина. Стихотворение было у меня еще сыровато, и я чуть не умер от стыда, увидев в первом ряду Козакова. Что он обо мне подумает?..
А какой прекрасный он записал телевизионный цикл программ о своем творчестве! Он ездил по всей стране и читал великую литературу. Он был в нее влюблен. Был ее подданным, рыцарем и проповедником.
Иосиф Райхельгауз
Сам себе театр[8]
Начало семидесятых… Когда вся компания актеров в семьдесят четвертом из «Современника» ушла к Ефремову во МХАТ, Волчек, став художественным руководителем, совершила выдающийся
РАЙХЕЛЬГАУЗ Иосиф Леонидович. Режиссер, художественный руководитель театра «Школа современной пьесы»