ÐšÐ»ÑŽÑ‡ÐµÐ²Ð°Ñ Ñ„Ñ€Ð°Ð·Ð°. Рубен МаркарьÑн
стоя у окна своего кабинета, наблюдал за происходящим перед зданием. Весна уже давно вступала в свои права, хотя затянула с приходом прилично: еще в середине апреля, после вполне себе весеннего тепла, вдруг пошел снег. Так что природа в этот год удивляла сама себя, то победно кряхтя набухшими почками деревьев, то съеживаясь от северного ветра до желтизны листвы, то вновь вывешивая зеленый флаг победы. Не удивлялись только москвичи, привыкшие винить в капризах природы жилищно-коммунальные службы, МЧС и градоначальника.
Артем любил весну именно в это время, когда уже почти лето, когда можно забыть о почерневших островках снега на зеленых газонах, не очищенных от собачьих испражнений заботливыми гастарбайтерами. Он повернулся к помощнице.
– Я вот, Тина, думаю, какое домашнее животное завести?
– Жениться вам надо, барин, – произнесла Тина, ставя на стол стакан в серебряном подстаканнике, подаренном Артему на какой-то день рождения. – Хотя… Я вам давно говорила: заведите себе ханурика. Кошка для вас слишком ленива, собака слишком глупа, змей вы не любите, ханурик в самый раз.
– Ханорик, наверное, – поправил адвокат. – Ты ж говорила, что это смесь хорька и норки? Ханорик, значит?
– Ханорик, ханурик, какая разница, хоть канарейку! Быстрее домой будете уходить, а не сидеть допоздна. Животное кормить надо.
Тина лихо развернулась, тряхнула рыжей копной волос и с гордым видом удалилась, цокая шпильками и понимая, что последняя фраза за ней, а значит, хоть в чем-то она своего начальника сделала.
– Канарейку, – Каховский опять посмотрел в окно, где в толще ветвей деревьев наверняка обосновались невидимые птицы. – Канарейка – это мысль неплохая.
В детстве у Артема в комнате жил кенар. Пел отчаянно, ухода требовал мало, главное было – вовремя корм подкладывать и не давать поилке иссыхать. Первый кенар благополучно сдох от жажды, когда маленький Артем оставил его на выходных, не проверив поилку, а сам с родителями укатил на дачу. Дело было в жару, птица не простила такого отношения, в связи с чем Артем долго плакал и хоронил ее со всеми почестями, о которых в то время знал.
О втором кенаре Артем заботился по книгам, поэтому тот прожил дольше первого, но все равно сдох от какой-то болезни после того, как потерял почти все перья.
Артем решительно надел пиджак, висевший на спинке кресла. Времени до конца рабочего дня оставалось немного, хотя его уход все равно никто бы не контролировал, в чем, кстати, и заключается главная прелесть работы адвоката.
Каховский знал, где находится переехавший недавно птичий рынок. В зоомагазин он идти не хотел, несмотря на то что тот был в двух кварталах от офиса адвоката. В зоомагазине нет духа, присущего птичьему рынку. Звери, рыбы и птицы в зоомагазине – товар на прилавках, хотя, возможно, и хорошего качества. На птичьем рынке можно взять бракованный товар, но там есть атмосфера, которая присуща только рынку. Рынок – это не только купи-продай. Это общение.
На рынок Каховский