ÐšÐ»ÑŽÑ‡ÐµÐ²Ð°Ñ Ñ„Ñ€Ð°Ð·Ð°. Рубен МаркарьÑн
как мысль еще не окрепла и адвокат надеялся в процессе дискуссии ее сформулировать яснее.
– Да, я против суда присяжных, – делая глоток остывающего чая, произнес Красевич, делая длинное ударение на звук [o] в слове «про-о-о-о-тив». – И вы прекрасно знаете почему! Просто вы, Артем, – адвокат, и вам проще с судом присяжных. Простых людей легче запутать!
– Но в суде две стороны, Виктор Михайлович! Там же и прокурор есть! Получается, ему тоже легче запутать простых людей? – парировал адвокат.
– Да, прокуроры… Ну, вы же знаете… Немного среди них великих ораторов, – поежился Красевич. Он не любил обсуждения прокурорских качеств, поэтому спор о суде присяжных начал именно с этого невыгодного для себя аргумента, чтобы побыстрее о нем забыть.
– И кто мешает прокурору из ненужного аксессуара превратиться в искусного оратора? – насмешливо спросил Каховский. – Извините, Виктор Михайлович, я помню, вы работали в прокуратуре, к вам это не относится.
– Ах, бросьте, коллега, в мои времена обвинители были ого-го!!! А до меня – вообще монстры! Анатолий Кони, например. Но дело не в таланте, просто прокурор приводит факты. Он не имеет права путать присяжных.
– Так и адвокат же не анекдоты рассказывает, – возбужденно заметил Артем. – И я, и обвинение – мы все излагаем факты! И мы же даем им оценку. Просто с оценкой фактов и выводами мы, адвокаты, справляемся лучше!
– Присяжные настроены против обвинения изначально. Природа человека такова, – профессор поднял указательный палец вверх. – Во всяком случае нашего человека. Всепрощение! Христианские ценности!
– Смотря по какому делу! Но все равно, что такое присяжные? Это ведь общественная совесть. Не мнение, а именно совесть. Ведь так, кажется?
– Непрофессиональная и легко принимающая все на веру! – начал закипать Красевич. – Профессиональный судья – тоже выразитель общественной совести, он же не с Марса прилетел?! Он тут живет, в обществе!
– Правильно! Только он выразитель общественно-профессиональной совести. У него уголовных дел – каждый год по телеге. Он разбирается лучше в «юризмах», он видел, уж перевидел всякого, решал судьбу человека неоднократно, он спокоен, как хирург, режущий аппендицит в сотый раз. А присяжный… Для него это по-другому. Это не он режет аппендицит, а ему делают операцию, причем на сердце! Он ведь пропускает все – факты, их оценку, эмоции – через свою душу, свою совесть, а не сквозь свой профессиональный опыт и холодный юридический ум. Это его могут зарезать на операционном столе, если скальпель соскользнет…
– Красиво я вас говорить научил, это радует, очень образно говорите, – улыбнулся профессор. – Только лично я не доверил бы свою судьбу присяжным, если что… Да и вы, наверное, тоже.
– Я бы доверил… – после короткой паузы сказал Артем. – Не стоит считать простых людей неспособными разобраться в деле. Им доверено выбирать президента страны, депутатов. Как говорят: «Выбери свое будущее!» И если будущее целой страны можно доверить