Стихотворения. Константин Аксаков
еще воспоминаньем, —
Ужели то один обман пустой?
Когда ж обман – то истину возьмите,
Она гнетет, она томит меня;
Но мне обману верить так отрадно,
В обмане жить так сладко для меня.
О, прилети ж скорей, моя отрада,
Лети скорей, воздушная мечта,
Тебя я жду, тебе душа вновь рада,
Поэзии святая Красота!
Мечтание
Я здесь, в Москве. Судьба взяла меня,
Безжалостно младенца отрывая
От сельского, беспечного житья,
От милого, отеческого края.
Но я с собой воспоминанье взял,
От горечей и бедствий в утешенье,
И часто в мир мечтаний улетал
И забывал житейские волненья.
Фантазия, подруга дней моих,
Ты над моей вилася колыбелью,
Внушала мне неверный, первый стих,
Спускалася в студенческую келью.
Мне весел был нежданный твой приход,
И я всегда встречал тебя с приветом,
И не слыхал свистящих непогод,
Лелеемый твоим волшебным светом.
Не покидай, не покидай меня,
Мне много бурь готовит жизни море;
К толпе валов плывет моя ладья,
И ждут меня вдали беды и горе.
* * *
Да, я певал, когда меня манило
Прелестное, земное бытие,
Когда луна молилась и любила
И целый мир был храмом для нее.
Когда, не знав ни бури, ни ненастья,
Я весело ветрило развивал —
Я веровал в земное счастье
И горького сомнения не знал.
Русская легенда
Могилу рыли: мертвецу
Покой и ложе нужно;
Могильщики, спеша к концу,
Кидали землю дружно.
Вдруг заступы их разом хлоп,
Они копать – и что же? – гроб
Увидели сосновый,
Нетронутый и новый.
Скорее гроб из ямы вон
Тащить принялись оба
И, осмотрев со всех сторон,
Отбили крышку с гроба.
Глядят: на мертвеце покров
Как снег и бел, и чист, и нов;
Они покров сорвали —
И чудо увидали.
Покойник свеж в гробу лежит;
Тлен к телу не касался,
Уста сомкнуты, взор закрыт:
Как бы сейчас скончался!
Могильщиков тут обнях страх,
Свет потемнел у них в глазах,
Бегут, что есть в них силы,
От страшной той могилы.
И весть о чуде принесли
В свое село; оттуда,
И стар и молод, все пошли
Взглянуть на это чудо.
И в ужас целое село
Такое диво привело;
Крестьяне толковали
И за попом послали.
Зовут его; приходит поп,
И смотрит он, смущенный,
На белый саван, крепкий гроб,
На труп в гробу нетленный.
«Не помню я, – он говорит, —
Чтоб здесь покойник был зарыт,
С