Бурундуков, Мамедов и др.. Михаил Стрельцов
в этом лагере отдыха – все почему-то с первой встречи начинают звать меня Стрик. О своей внешности я имею довольно поверхностное понятие, потому как то, что показывает зеркало, меня абсолютно не удовлетворяет: нечто уж слишком конопато-рыжеватое, напоминающее подстреленного воробья.
Я, Влад и Рита учимся в одной школе, более того – в одном классе. Всем мы уже перемыли косточки, не отводя глаз от лунной поверхности озера, выяснили друг о друге всё, вплоть до последнего лейкоцита, а индивидуальный запас анекдотов давно стал общим достоянием нашей маленькой компании. Словом, так получилось, что на этот раз говорить было не о чем.
Ночь к тому же выдалась безлунной, тёмной и пасмурной. Ветер сдувал даже крепко присосавшихся комаров. Редкая рощица на берегу внезапно стала тесной и зловещей. А из нашего мирного озера в любую минуту была готова появиться любопытная головка лохнесского чудовища. Рита, как обычно, когда что-то не ладится, напустила на себя отрешённо-скучающий вид, как бы говоря: «Я здесь ни при чём. И знать не знаю, зачем меня сюда затащили». Влад мял в пальцах травинку, выпятив нижнюю губу, что в сочетании с ушами придавало его лицу комичное и неземное выражение. Я кутался в куртку и думал о том, как хорошо бы сейчас в тёплой постели смотреть десятый сон. Все молчали.
– А вам не кажется, – тихо, словно сама себе, произнесла Рита, – что сегодня необычная ночь.
– Кажется. Холодно чертовски, и комаров больше положенного, – пробурчал Влад.
– Нет, – досадливо отмахнулась Рита, тут я почувствовал, что она хочет сказать, ибо подобные чувства переполняли меня самого, – сегодня должно произойти что-то ужасно страшное и безобразное.
– Естественно. Если Стрик вспомнит новый анекдот.
И мне захотелось что-нибудь такое вспомнить, чтобы этот лопоухий умник заткнулся. И я вспомнил! Ей-богу, вспомнил!
– Кстати…
– Ну вот. Самое страшное уже началось, – Влад сорвал новую травинку.
Рита повернула ко мне глаза, полные ожидания, и я не мог замолчать:
– Чебурашка идёт ночью по кладбищу, видит: мужик на могиле сидит и крест красит. Удивился Чебурашка и спрашивает: «А вы их не боитесь?» «Кого?» – не понял мужик. «Ну… покойников». – «А чего нас бояться? Мы ведь не страшные…»
Я оглянулся с видом победителя, но узрел только насмешливо выпяченную губу Влада и разочарованное личико Риты.
– Стрик, – трагически задребезжал её голосок, – ты это рассказывал уже десять раз.
Я понимал свой промах, совсем же не это хотел рассказать – то, что вспомнил, было гораздо глупее, может, потому и забавней. И когда они окунулись в тоску ночи, я внезапно начал:
– Идёт горбатый мужик ночью по кладбищу. Вдруг слышит голос из-под земли: «Мужик, ты горбатый?» «Да, – говорит, – горбатый». – «Нет, мужик. Ты не горбатый». От страха сам не свой домой прибегает, смотрит в зеркало, а горба-то и нет. От радости звонит своему хромому другу и взахлёб рассказывает, что произошло. А тот, сообразив что к чему, почесал на кладбище. Идёт и слышит: «Мужик, ты горбатый?» «Нет, – говорит, –