Государство, общество и природа в России конца XIX – первой трети XX века. Танго втроём. Нина Цинцадзе
у министерства. Например, представленный потомственным дворянином, основоположником маслоделия и сыроварения Н. В. Верещагиным, братом знаменитого художника В. В. Верещагина, военными инженерами С. О. Ощевским-Кругликом и И. И. Зарановским, а также английским подданным Г. Вильсоном на согласование в 1899 г. проект устава акционерного общества для орошения и осушения земельных угодий «Русское общество» был отклонен. Условия о бесплатном предоставлении обществу на 99 лет исключительных прав владения казенными землями, отведенными под ирригацию и дренирование, с последующим обязательством выкупа казной этих земель и уплаты 10% вознаграждения за передачу устроенного мелиоративного дела, не понравились государственному ведомству и лично министру. МГИ не было уверено в исполнении концессионерами-акционерами своих обязательств при наличии у них больших привилегий157.
В последующие десятилетия, по мере обострения социоприродного кризиса, были организованы ряд специальных экспедиций: в 1892–1894 г. Лесным департаментом была инициирована экспедиция В. В. Докучаева, в 1894–1900 гг. работала экспедиция генерала А. А. Тилло по изучению рек Европейской России158. Содержание и результаты этих экспедиций ранее нами были отражены159.
Наряду с организацией специальных научных экспедиций министр периодически совершал поездки по губерниям империи для личного ознакомления с деятельностью ведомства на местах, состоянием сельского хозяйства в стране. Министр государственных имуществ А. С. Ермолов был ученым-агрономом, поэтому его наблюдения носили профессиональный характер. Так, в отчете о его поездке в 1893 г. содержатся замечания по отдельным вопросам применения Лесоохранительного закона 1888 г. в различных местностях Российской империи. Министр указал на нечеткость формулировок закона, которые вызывали «недоразумения» в его применении, нарекание и даже сопротивление со стороны частных лиц. Например, признание рубки леса опустошительной должно было учитывать местные условия лесистости, аналогично – в случае признания лесов защитными. Последнее, как считал А. С. Ермолов, производилось «совершенно случайно». Причина этого заключалась в том, что частновладельческие леса были определены по площади, но не по качеству, что рекомендовал осуществить министр.
Он полагал, что зачисление лесов в разряд защитных часто проводилось необоснованно. Много жалоб местного населения о том поступало, например, из Крыма. А. С. Ермолов считал, что пастьба скота в лесу, особенно коз, местным татарским или болгарским населением не являлась поводом перевода леса в категорию защитного. Эти участки не подлежали естественному лесовозобновлению и были бесполезны. В Тверской губернии защитным лесом признавались заросшие лесом пашни или покосы, в то время как леса по берегам Волги и ее притоков таковыми не признавались. О необходимости включения 3–5-верстного прибрежного лесного пространства в категорию защитных лесов говорили даже землевладельцы.
Далее министр обращал внимание на неопределенность в законе
РГИА. Ф. 426. Оп. 1. Д. 208. Л. 3–7, 19–4.
Обзор деятельности Министерства государственных имуществ (ныне Министерство земледелия и государственных имуществ) в царствование императора Александра III. 1881–1894 гг. СПб., 1901. С. 55–60.