Очерки по истории стран европейского Средиземноморья. К юбилею заслуженного профессора МГУ имени М.В. Ломоносова Владислава Павловича Смирнова. Коллектив авторов
из которых две имели бы на вооружении танки класса «B», три состояли бы из машин R-35, H-35 и SOMUA, а также моторизовать 10 из 20 дивизий действующей армии115. Принципиальное решение об их формировании было принято в 1936 г., повторно зафиксировано в 1938 г., однако к 1939 г практические работы так и не стартовали.
К маю 1940 г. во французской армии числилось более 3400 танков в их числе 387 танков класса «В»116 – на тысячу больше, чем имелось в наступавших немецких дивизиях. Качественно эти бронетанковые также не уступали Вермахту. 60-миллиметровая броня танка B-1 была вдвое толще, чем защита лучшего немецкого танка Panzer IV, а 20-мил-лиметровая пушка самой массовой немецкой машины Panzer II не могла сравниться с 47-миллиметровыми орудиями D-2 и SOMUA117. Однако танки Вермахта были собраны в 5 самостоятельных дивизий, уже доказавших свою эффективность в ходе Польской кампании в сентябре 1939 г. Во французской армии имелось 3 легкие механизированные дивизии, организованные на базе бывших кавалерийских соединений 5 собственно кавалерийских дивизий, имевших на вооружении более 100 танков, 25 батальонов танков сопровождения пехоты и 2 отдельных бригады танков класса «В»118.
Этот организационный разнобой отражал неясное видение того, как именно следует использовать танки в современной войне. Лишь опыт Польской кампании Вермахта убедил французских генералов в необходимости срочного формирования самостоятельных танковых соединений. В декабре 1939 г. генерал Г. Бийот по поручению Гаме-лена подготовил аналитическую записку, вывод которой звучал тревожно для французского командования: «В техническом и количественном плане наше превосходство над пятью немецкими бронетанковыми дивизиями несомненно. В плане тактики это не так»119. По итогам доклада Бийота Гамелен принял решение о переформировании двух бригад B-1 и B-1 bis в танковые дивизии, что было сделано в январе 1940 г., и о создании в апреле еще одной дивизии. В трех вновь созданных соединениях числилось лишь 25% всех французских танков. Эти неподготовленные, плохо слаженные дивизии не могли на равных конкурировать с Вермахтом.
Прорыв немецких танков через Маас 12 мая 1940 г. решил участь битвы за Францию. Шокированный кабинет министров отправил Гамелена в отставку с поста главнокомандующего и вернул на него Вейгана. В разговоре с премьер-министром Рейно 25 мая принявший управление войсками генерал заявил: «Мы начали войну с армией образца 1918 года против германской армии образца 1939 года. Это полное безумие»120. Эти слова верны лишь отчасти. Во французской военной мысли 1920–1930-х гг. не было недостатка в свежих идеях и смелых концепциях. Не хватило воли для их воплощения на практике. Тот тупик, в котором к середине 1930-х гг. во Франции оказалось строительство бронетанковых войск, стал следствием целого ряда системных проблем. Они, во многом, отражали более глубокие недуги военно-политической машины поздней Третьей республики, которые и обусловили ее бесславный финал на полях сражений Второй мировой
Цит. по: