Очерки по истории стран европейского Средиземноморья. К юбилею заслуженного профессора МГУ имени М.В. Ломоносова Владислава Павловича Смирнова. Коллектив авторов
королевство сумело объединить страну и провозгласить Королевство Италию.
Так – в виде «итальянской Пруссии» – видится роль Сардинского королевства (применительно к событиям 1800–1861 годов, особенно в англо- и русскоязычной историографии, его часто именуют Пьемонтом) в контексте итальянской истории. Традиционная итальянская историография даже сегодня с трудом избавляется от телеологического восприятия Сардинского королевства как стержня националистического процесса. Официальная историография эпохи фашизма, как известно, стремилась представить всю предшествующую историю как процесс, логически приведший к установлению в Италии режима. Несмотря на свою явную политическую ангажированность, фашистская историография лишь немного изменила расстановку акцентов, еще больше подчеркнув прогрессивную историческую роль Савойского государства и правящей династии, прежде всего, для массового потребителя истории.
Контекст французской истории традиционно предлагает нам иное видение этого процесса. Государство на границе Франции, развивавшееся долгие столетия в общем русле французской истории, говорящее на французском языке, неоднократно захватывавшееся и аннексировавшееся французской армией – вот что такое Савойя для наших парижских коллег. В известной книге Э. Ле Руа Ладюри6 Савойе уделено значительное место. Интересные наблюдения историка за бытом и особенностями провинциальной жизни разворачиваются на фоне войн и договоров савойских герцогов и королей, но присутствие не-французского элемента упоминается считанные разы – «сардами» называют солдат, разбитых французской армией7. Земли французской Швейцарии, когда-то тоже входившие в состав Савойского государства, упоминаются намного чаще и воспринимаются как единое целое с другими его трансальпийскими территориями.
Чем можно объяснить фундаментальное различие двух подходов, происходящих из двух различных национальных перспектив? В первую очередь – тем, что исследователи из Франции и Италии (и примкнувшие к двум национальным традициям специалисты из третьих стран) оценивают роль «своей» половинки Сардинского королевства, значительно меньше интересуясь положением второй части этого государства в историческом домене страны-соседки8. Исходя из этой логики, вполне естественно видеть Сардинское королевство ядром объединения Италии – ведь Рисорджименто является стержнем итальянской истории XIX века, главным процессом, а остальные воспринимаются изучаются и излагаются только в его контексте. Французская история Нового времени предстает историей единого, централизованного государства, и традиционно большое внимание историков уделяется «централизующим» сюжетам вроде истории институтов, чиновничества репрезентации верховной власти, жизни двора и т. п. В этом контексте Савойя не может не быть представлена в виде отдаленной провинции, то отделяющейся от центра, то вновь примыкающей к нему. История Пьемонта stricto sensu вообще не
См. русский перевод Ле Руа Ладюри Э. История регионов Франции. М., 2005. С. 236–292. Оригинальная версия вышла в 2001 году.
Там же. С. 253.
Эта тенденция, безраздельно царствовавшая в европейской историографии до Второй мировой войны, могла быть преодолена в ходе послевоенной дискуссии. После того как стала очевидной ограниченность одностороннего подхода, в попытке открыть преимущества двухстороннего Лино Марини выступил с фундаментальной монографией Marini L. Savoiardi e piemontesi nello stato sabaudo (1418– 1601). V. 1. 1418–1536. Roma, 1962 (второй том так и не вышел). В ней было, в частности, показано постепенное усиление влияния пьемонтского компонента политической элиты в Савойском герцогстве, что только закрепило, во-первых заинтересованность французских и итальянских исследователей только в истории своей части этого государства, а во-вторых, представления о цельности и компактности французской (Савойя) и итальянской («Пьемонт») его части.