Один Христос. Два христианства. Франсуа Брюн
в другой своей книге.2 Здесь же мне бы хотелось поговорить, в первую очередь, о катастрофе, постигшей западное богословие, и разобраться в ее истоках. Сделав это, мы лучше поймем, почему христианство с самого начала оказалось расколото на два различных духовных мира. С одной стороны, Запад, который все глубже тонет в трясине рационализма и материализма, сделал своим лозунгом: «верю лишь тому, что вижу». С другой – Восток, всегда понимавший, что чувственный мир – это лишь внешняя оболочка реальности, ее временный и преходящий облик. Позвольте мне по памяти рассказать историю, которая эту разницу хорошо иллюстрирует. Один протестантский пастор, посетивший Россию в эпоху коммунистического режима, спросил у знакомого ему православного священника, в чем более всего нуждается его Церковь. Он рассчитывал, что тот заговорит о материальных проблемах, или об отношении русской Церкви с властями, но каково же было его удивление, когда тот, не задумываясь, ответил ему: «В Парусии». Иначе говоря, во Втором Пришествии! Дело в том, что в жизни православного человека все его помыслы устремлены к вечности. Разница между двумя формами цивилизации становится особенно очевидной в нашу эпоху, когда оплоты христианской веры исчезают один за другим, оставляя после себя духовную пустыню и обрекая Запад на верную гибель. Но все, чему мы становимся свидетелями в наши дни, является лишь результатом длительного процесса, продолжающегося на Западе уже многие сотни лет!
Господь, однако, никогда не переставал действовать в обеих традициях: многочисленные чудеса, равно как и явления Христа, Божией Матери и святых, имели место как в православном, так и в католическом мире.
Мне вспоминается, как в 1961 году, будучи в Стамбуле, я встретился в Фанаре с пригласившим меня на завтрак патриархом Афинагором. Он сказал мне тогда, что если католики действительно пожелают этого, литургическое общение можно будет восстановить очень быстро. Достаточно лишь, чтобы католики отказались от мысли навязать православным догматы, провозглашенные ими после разделения Церквей самостоятельно, без участия христиан Востока. «Оставьте изменения в Символе веры, догматы папской непогрешимости, Непорочного Зачатия и вознесения на небо Девы Марии в том виде, в котором вы их сформулировали, но признайте, что это ваша, западная традиция, а не вера Вселенской Церкви. Примите нас такими, какие мы есть, а мы, в свою очередь, примем вас». Вот что, если вкратце, сказал мне константинопольский патриарх. Но, увы – Риму было этого недостаточно! Об объединении Церквей, с их точки зрения, не может быть и речи без подчинения Римской церкви и принятия всеми догматов, провозглашенных Римом без согласия Востока. Другой возможный путь примирения Церквей – и, по-моему, самый простой – состоял бы в признании католической и римской церковью своих ошибок.
Особенно интересны в этом отношении события, разыгравшиеся в 1982 году в Суфании, христианском квартале Дамаска. Случилось это в смешанной семье: муж – православный,
François Brune,