Синдром Золушки. Михаил Воронков
пожал плечами. Тем временем Маша принялась повторно рассказывать, почему ее завтра уволят.
Дослушав печальный рассказ, Гуронов еще раз поинтересовался:
– У тебя есть к чаю сушки или пряники?
При этих словах Маша молча вытащила из сумки и бросила на стол пакет с маковыми сушками. Гуронов удовлетворённо кивнул и продолжил:
– А с итальянцами все очень просто. Тебе всего лишь нужно срочно найти другого крайнего.
– Ты что, не знаешь, что у Петрова всегда крайняя я?
– Маша, – Гуронов укоризненно посмотрел на нее. – Не будь нытиком и маловером. Кстати, небезызвестная тебе Марина из инновационного отдела, кажется, говорит по-итальянски.
– Эта та фифа, что ходит к Петрову чуть ли не в неглиже? Да она же дура безмозглая, все дело завалит!
Злые языки утверждали, что Маша была влюблена в Петрова, но никаких признаков их романа Алекс не замечал. Гуронов открыл пакет с сушками, взял несколько и довольно сказал:
– Ну а я о чем говорю?
На других этажах управления инновационный отдел за глаза цинично называли «девушки с Ленинградки»[3]. Дело в том, что Петров был честным парнем и не мог оставить бывших любимых девушек в беде. Другие игнорировали бывших любовниц, подозрительно смотрели на общих друзей или переезжали в другую съемную квартиру. Но не Петров! Сергей Вениаминович нанимал их на работу. Поскольку у многих курирующих чиновников тоже были свои любимые девушки, то со временем образовался целый отдел, в который все замы генерального опасались заходить, от греха подальше.
– Маш, если хочешь, я погуглю этих итальянцев, – предложил Алекс, – может, пойму, что им от Петрова надо.
Компьютер выдал с сотню ссылок на компанию итальянцев. Ознакомившись с миссией компании, Алекс открыл ссылку на их продуктовый портфель. Среди трех десятков различных препаратов значился опиатный препарат бупрофиллин. Вспомнив, какого феерического успеха «Фармстандарт» добился с другим опиатом – кодеином, Алекс залез в справочник Машковского, только для того, чтобы через минуту его захлопнуть. Бупрофиллин, хоть и был опиатом, не вызывал ни наркотической эйфории, ни привыкания – необходимых слагаемых мгновенного коммерческого успеха. Как известно, морфин был выведен на рынок малоизвестной аптекой, с которой началась одна из крупнейших в мире фармкомпания «Мерк». Аналогичным образом героин стал блокбастером для «Байера», а метадон для «Авентиса» и «Эли Лили». Все эти респектабельные ныне фармкомпании и сейчас входят в десятку богатейших в мире. По этому пути в России пошли «Фармстандарт» и «Верофарм», которые плотно посадили на кодеин практически всю страну. И если в 1827 году морфином предполагалось лечить зависимость от опиума, героином – уже от морфия в 1874-м, а метадоном – от героина в 1965-м, то кодеином в России решили лечить кашель и простуду. Над этическим аспектом – стоило ли спасать завод таким вот образом – Алекс думал еще несколько минут. Но предлагаемый итальянцами бупрофиллин для этого все равно не годился, так как не был наркотиком.
Итальянцы прибыли
Секс-работницы с Ленинградского шоссе.