Минское гетто: 75 лет спустя. Научный сборник. Коллектив авторов
проект-игра «Единство многообразия», осуществленный еврейской автономией на средства гранта Президента РФ. К слову, только что прошел всероссийский Большой Этнографический диктант, в рамках которого несколько вопросов были позаимствованы из данной игры. В рамках нашей межкафедральной магистерской программы «История диаспор и миграционных процессов» уже написаны несколько научных исследований по проблематике еврейской диаспоры: два диплома специалиста, выпускные квалификационные работы бакалавра и магистра. Сейчас пишется кандидатская работа по проблематике.
Все это осуществляется в рамках обозначенного мной учебно-научного направления как целостного явления, которые мы стремимся упрочить. Мы только в начале пути, и я надеюсь, что те ребята, которые приобретают знания в этой области, взаимодействуют с общественными организациями, получают возможность доступа и формирования источниковой базы по проблематике на историческом факультете, впоследствии будут точечными специалистами в данной области…
Несколько слов о Минском гетто. Мы все понимаем, что это одно из крупнейших гетто в Европе, где оказались не только белорусские евреи, но и евреи Германии, Австрии, других европейских стран. Мы все помним, что 19 июля – особая дата, дата, когда начало формироваться гетто. Для всех тех, кто живет в Беларуси, кто имеет отношение к изучению или причастен к истории евреев, живших на белорусских землях, в прочем, для всех честных и неравнодушных людей слово «Яма» имеет несколько значений. Насколько я понимаю, для тех, кто имеет отношение к Минску, в принципе не бывает одного толкования этого слова, всегда двойное понимание, которое сопровождается ощущениями ужаса, оторопи… Это часть и моего детства тоже. Хотя моя бабушка была угнана из-под Бреста в июне 1941 года и не была лично связана с Минском в годы войны, все равно, будучи частью белорусского народа, знала и помнила о тех событиях. В моем детстве, а я рождена в 1971 году, мы знали, что такое «Яма». Но это не только вопрос советского воспитания, это и к вопросу об исторической преемственности внутри семьи, акцентированных фактах исторической памяти, которая продуцируется в поколениях. Я знаю, что белорусские евреи, которые сегодня живут в Израиле, «виделись на «Яме» регулярно, это происходило ежегодно 9 мая. Это была особая субкультура, туда подгоняли грузовики и включали советские песни военных лет, люди показывали письма из США или Израиля, которые прислали родственники, общались, даже порой достигались договоренности о заключении браков… По сути, это был гимн памяти об ушедших, но еще и гимн жизни. Я знаю, что те немногие выжившие стеснялись того, что выжили и об этом на встречах старались не упоминать.
Сейчас было бы уместно вспомнить и зачитать цитату Гроссмана и Эренбурга из «Черной книги»: «21 октября 1943 года гетто было снова последний раз окружено гестаповцами, людей, всех до единого, погрузили в машины и вывезли на смерть, в случаях, когда в квартирах никого