О Христе по-другому. Подлинный смысл Страстей Христовых. Франсуа Брюн
теория уже успела шокировать, попытались «выкроить» для этих детей место где-то посередине между адом и раем. Но на Карфагенском соборе в 418 Августину удалось провести публичное осуждение такого решения проблемы.
Это учение стало прямым следствием двух богословских ошибок: первая – это то, что все люди, рождающиеся в этот мир, уже виновны в том, что причастны к Адамову грехопадению, – идет такое мнение от неправильного прочтения одного текста апостола Павла, текста, написанного по-гречески, на том языке, который Августин знал не очень хорошо9. В представлении блаженного Августина свежий и розовый, только что родившийся младенец, никому еще не успевший причинить никакого зла, вполне справедливо заслуживает вечного осуждения лишь этой своей загадочной причастностью к грехопадению Адама. Подчеркнем здесь лишь тот факт, что православный Восток никогда не соглашался с этим утверждением Августина.
Вторая ошибка – это то, что в крещении дается вера, вплоть до того, что для Августина младенец, которого только что крестили, уже обрел веру, получил ее в самом этом таинстве крещения. Вера несмышленого карапуза, спокойно сопящего во сне!
Сожалею, что приходится неучтиво настаивать, но вы ведь и сами видите всю нелепость подобных аргументов. И ни нимб святого, ни престиж звания «учителя Церкви» не могут сделать подобные утверждения менее нелепыми. Нужно называть вещи своими именами. И не нужно тут говорить, что все понимается только в контексте, и что я со своим менталитетом XXI века не имею никакого права судить богослова V века. Я ведь вам уже сказал, что идеями блаженного Августина на этот счет были шокированы даже некоторые из его современников. Почему же их не послушали!
К сожалению, с такими дикими представлениями Запад целые столетия блуждал в потемках. Когда мысль снова стала возможной, у новых богословов была лишь одна забота: свериться с великими авторитетами прошлого. А самый великий из них (о троекратное увы!) – это, конечно, Августин. А исправлять столь авторитетного мыслителя, конечно, невозможно. Поэтому пытались лишь по возможности минимизировать ущерб.
Папа Иннокентий III, правивший с 1198 по 1216, настаивал на том, что эти умершие некрещеными дети не страдают. Но при этом они все же лишены возможности видеть Бога. Св. Фома Аквинский прибавил, что даже эта невозможность не ощущается ими как настоящее страдание, как мы с вами, например, не страдаем оттого, что не можем летать, как птицы.
Уточним, однако, что эта доктрина никогда, ни на одном Соборе не была принята в качестве догмата, и что поэтому официально она никогда не была неотъемлемой частью католической веры. Но при этом это было общепринятое учение, никто из иерархии или из клира не спешил сообщить родителям, что они вольны вовсе не верить в эту теорию.
Так и была разработана теория «лимба», то есть идея, что огромная часть человечества была сотворена не для того, чтобы участвовать в жизни Бога, а лишь для того, чтобы довольствоваться «естественным блаженством». Именно такова позиция кардинала
См. об этом мою книгу: