С неба не только звезды. Марк Казарновский
занимало издательство «Крестьянская газета». Директором был мой отец.
После окончания школы я пошел работать в организацию в Кривоколенном переулке, что прямо выходит на Чистые пруды, где я прошел курс «молодого грузчика». О чем вспоминаю с теплотой и печалью.
Так вот – водоем. Он был уж не такой и маленький и звался до 18 века поганой лужей. Он и был таким. Еще бы. Его окружали мясные лавки и бойни. В пруд аж с Мясницкой улицы и окрестных лавок выбрасывали все отходы. Дух в этой местности был труднопереносим даже для бывалых москвичей, которые уж, кажется, все повидали и ко всему притерпелись.
В начале 18 века поселился недалеко Александр Данилович Меньшиков, известный соратник Петра I.
Он приказал лавки убрать, пруд – вычистить, везде посадить цветы. И чтобы – никакой вони! И пошло название – не поганая лужа, а Чистые пруды.
Вот так мы катались уж в Чистых прудах летом на лодках, а зимой – каток.
У нас, ребят двора, сложился ритуал: по возможности быть вместе. Это и понятно. Пацаны везде разные, а мы ведь и в походах в кино, и на катке были все-таки на чужой территории. Как говорится, береженного Бог бережет.
А район Чистых прудов продолжал нас манить и покорять. Кривоколенный переулок. Я работал там грузчиком. И меня любила Роза Николаевна. Но главное, здесь, в этом переулке, жили Галич, Карамзин, известный аптекарь Феррейн. А в конце был дом друга Пушкина, в котором он и бывал, и ночевал. И даже читал своего «Бориса Годунова».
На углу Чистопрудненского бульвара стоит «доходный дом». Его построили в стиле модерн для хлеботорговца Рахманова. После войны нас, ребят, часто посылали в рыбный магазин этого дома. Где в полубочонках было изобилие красной и черной икры. И семга!
Через Кривоколенный переулок можно выйти на Мясницкую, почти к дому чайного кроля России Перлова. Дом в китайском стиле теперь практически погиб, а был изумительного интерьера и невообразимого запаха кофе.
Мы, дворовые мальчики, от этого сверканья золота, зеркал, люстр терялись. И ничего не покупали. Деньги – их у нас не было.
А каток – был. Музыка, песни сугубо «Советских композиторов», терпимый лед. У нас и ритуал появился – походы в кино и на каток – всей компанией.
На чем кататься? Купить коньки, гаги, например, было для наших семей почти невозможно. Катались на том, что получали. Или в подарок ко дню рождения от родственников, либо так, по случаю. Мне по случаю достались беговые коньки «норвежки». Я их хорошо освоил. Но на них особо не повоображаешь. Они – скоростные. Вперед и вперед. Одно время на них запрещали появляться на катках. Потому что, ежели упадешь и кто-то окажется на льду, распороть таким коньком ногу или повредить лицо – очень даже возможный вариант.
На Чистых мы в раздевалку не ходили. Чё зря платить. Да там и холодно, ибо этот деревянный сарай не отапливался. Поэтому все приемщики твоих ботинок и пальтишек к вечеру были совершенно пьяные. И справедливо, как греться-то?
Мы раздевались прямо на льду, сделав из снежных сугробов скамеечку. Сторожил