Хранители времени: как мир стал одержим временем. Саймон Гарфилд
велосипеды в багажник машины и уехали домой. Койку в палате мне еще не определили, и я лежал в затемненной комнате в пестром халате с завязочками за спиной; загипсованная рука на груди, под глазом девять швов, внутри – болеутоляющие. Я пытался понять, как долго я здесь нахожусь, как долго делали операцию, слушал звук капель воды из крана, вдалеке – чей-то голос, зовущий медсестру, и постепенно начал замерзать.
Мне казалось, что я чувствую каждую крупицу времени. Был август 2014 года, но дата казалась несущественной и случайной. Падение заставило раскрыться мой перегруженный мозг, и все оказалось перевернуто с ног на голову. В больничной тишине чудилось, что я уплываю в состояние, где время приобретает не только новую актуальность, но и новую неопределенность. Я словно вернулся в колыбель, где время не принадлежит мне, и я попробовал осознать, до какой степени. Все случайно или все предопределено? Не теряем ли мы контроль над тем, что создаем сами? Если бы мы уехали со стадиона на полминуты раньше, или чуть сильнее крутили педали, хотя бы на один оборот колеса быстрее, или светофор на Ройял Альберт-холл задержал нас, или та португалка провела бы днем чуть больше времени за ланчем или, что еще лучше, вообще не приезжала бы в Лондон, тогда ничего этого не случилось бы, Джейк успел бы на поезд, я посмотрел бы вечером по телевизору обзор матчей дня, а доктор пораньше вернулся домой, чтобы помочь жене. Все, что происходило во время этой ситуации, было самоорганизовано и самоопределено: современный порядок, который постепенно складывался поколениями. И я задумался: как сформировался такой альянс. Время регулирует транспорт, развлечения, спорт, медицинский диагноз, все что угодно. Люди и процессы, которые приводят в действие эти связи, и являются сюжетом этой книги.
II. Скоротечность жизни и как с этим жить
Тому, кто сегодня лежит в больничной палате и жалеет себя, полезно вспомнить о Сенеке, который жил 2000 лет назад. В трактате «О скоротечности жизни» он советует жить с умом, то есть не расточительно. Он смотрит вокруг, и ему не нравится, как люди тратят свое время: «Один погряз в ненасытной алчности, другой – в суете бесконечных трудов и бесплодной деятельности; один насасывается, как губка, вином, другой дремлет в беспробудной лени»[6]. Большая часть существования, утверждает он, не жизнь, а «просто время». Сам Сенека в 68 лет лишил себя жизни[7], перерезав вены в ванне.
Самое знаменитое изречение Сенеки находится в начале упомянутого трактата. Он вспоминает выражение древнегреческого врача Гиппократа: «Жизнь коротка, искусство длинно». Точное его значение – до сих пор тема для толкований (но, скорее всего, он имел в виду не очереди на концерт Макса Рихтера, а время, необходимое для того, чтобы стать специалистом в какой-то области), и использование этого выражения Сенекой подтверждает, что природа времени была темой, чрезвычайно популярной среди древнегреческих и римских мыслителей.
Примерно
Пер. Т. Ю. Бородиной. Цит. по: Сенека. Философские трактаты. СПб., 2001. –
Покончил с собой по приказу Нерона. Альтернативой самоубийству была смертная казнь. –